Странно, как много можно знать о человеке и в то же время не знать ничего. И надеяться, что когда-нибудь доберешься до сути.

У меня такое ощущение, как будто меня выпотрошили. Поразительно, что способны сделать с тобой слова, они могут разорвать твои внутренности в клочья. «Слово не палка, костей не поломает» — что за дурацкая пословица!

Тот, кто высоко взлетает, рискует низко упасть.
Зато он познает полёт.

Самая опасная болезнь — та, при которой мы чувствуем себя здоровыми.

Наверное, так люди становятся близкими — они залечивают друг другу раны.

Сколько людей сжимают секреты, словно кулаки, прячут за спазмами в желудке? Не исключено, что все.

Прошлое может утянуть за собой, вниз, вниз, вниз; оно хочет, чтобы тебе казалось: в шорохе трущихся друг о друга ветвей и шёпоте ветра заключён некий код; оно хочет, чтобы тебе захотелось вновь соединить когда то разрушенное. Не верь. Это безнадёжно. Прошлое – не что иное, как тяжкий груз. Накапливаясь в тебе, он будет тянуть вниз, как камень на шее.

Любовь: простое слово, лёгкое, как дымка, не шире и не длиннее, чем остриё иглы. Да, именно остриё, лезвие, бритва. Оно пронзает самую середину твоей жизни, твоего мира, рассекая их на две части: до и после.
«До» и «после»... и «в течение» – мгновение не шире и не длиннее, чем остриё иглы.

Я лучше умру на собственных условиях, чем стану жить по их правилам.

В конце концов, в этом весь смысл — свобода выбирать, свобода быть рядом, смотреть друг на друга, касаться, любить.

Его аромат свежескошенной травы и мяты — настоящий наркотик.

Миллионы снежинок кружатся, вертятся и все вместе напоминают накатывающие белые волны. Неужели среди них действительно нет одинаковых?

— Что теперь с нами будет? — спрашивает он.
— Все, что захочешь, — отвечаю я.

Любовь самая смертоносная из всех смертоносных сущностей. Она убивает в любом случае и тогда, когда она у тебя есть, и тогда, когда её нет.