Когда нечего делать, поневоле приходится думать.

... С ним было легко молчать. Говорить легко не с каждым, но со многими. А молчать — почти ни с кем. Всегда хочется как-то заполнить паузу.

Большинство поступков совершаются от скуки.

Мертвые не знают, что мертвы. Смерть существует только для живых.

В сказках злу противостоит добро, это очень удобно. В жизни злу противостоит еще более отвратительное зло, и ты, жалкий микроб, ничего изменить не можешь.

Интуиция не бывает женской или мужской. Это тебе не общественный сортир.

Бога отменяют те, кто претендуют на Его место.

Настоящий ужас должен быть вкрадчивым, загадочным, он подкрадывается бесшумно, на цыпочках, заползает в души незаметно, туманит разум. Тайное злодеяние действует сильнее публичной казни.

Потому что, когда тебе дали возможность убежать от смерти, нельзя оглядываться назад и смотреть ей в глаза.

Подписывая договор с чёртом, глупо тешить себя надеждой, что перехитришь лукавого.

Жизнь течет разумно, спокойно и правильно. Нельзя войти второй раз в ту же реку, в родную теплую реку, даже если на суше ты задыхаешься от одиночества, как полудохлая рыба.

Орден или общество никак не может являться тайным, если его название, ритуалы, цели известны всем желающим.

Проблемы с памятью начинаются именно тогда, когда человек хочет забыть что-то. Грань между здоровьем и безумием совсем зыбкая, она может исчезнуть, как линия горизонта в тумане, при стопроцентной влажности. Любая мелочь способна сломать человека, и до чего иногда бывает заманчиво сломаться...

Запредельный цинизм — род тяжёлого наркотика, один из многочисленных вариантов медленного самоубийства.

Политики всего лишь люди. Глупые, лживые, жестокие. Разные. Но уж точно не лучшие из людей. Среди них умных мало, честных еще меньше, добрых вообще нет.