Мэри Кроуфорд: — Если Том не выживет, Эдмунд станет наследником. Богатство и честь семьи попадут в более достойные руки. Знаю, вы считаете, что я не должна говорить такие вещи. Но готовность к любому повороту судьбы — это признак развитого индивидуума. Я советую Вам, сэр Томас, не тревожить себя вмешательством в это дело. Пусть все идет свои чередом. Всем будет довольно трудно. И хотя Том, да хранит его Господь, может оказаться слишком слаб для этого мира, остальные должны жить. Я говорю о том, что надо делать — а не о моих чувствах.
Фанни Прайс: — Вы, возможно, пожалеете о своей готовности принять смерть Тома.
Мэри Кроуфорд: — А Вы, Фанни Прайс, — о Вашей плохо замаскированной злости в мой адрес. Если бы Вы согласились выйти за моего брата, то готовились бы сейчас к свадьбе. И сэр Генри не завел бы сейчас романа с миссис Рашворт. Все свелось бы к безобидному флирту, к ежегодным встречам в Сазертоне. В случившемся можно обвинить Вас!
Эдмунд Бертрам: — Вы так спокойно говорили о возможной кончине моего брата, что мое сердце пронзил холод. Холод. Вы радостно планируете приемы на его деньги. Вы осадили моего отца, как пса под столом. Вы напали на Фанни за то, что у нее безошибочное чутье на людскую сущность. Все это, к несчастью, убедило меня в том, что та, с кем я стремился быть рядом все эти месяцы, была создана моим воображением. Это не Вы, мисс Кроуфорд. Вы мне не знакомы. Я не знаю Вас. И, как это не печально, не хочу знать.