— Ты зачем меня спасал? Я тонул... себе золота не брал.
— Себе, себе... только и знаешь — «себе» да «за что». Эх, тёмный ты человек. Бая собакой называешь, а сам баем хочешь стать. Наберешь батраков, будешь их нагайкой лупить. Будешь. Это, брат, марксизм, от него никуда не денешься — наука.
— Эй! А как знал, что золото у мине, а?
— Цепочка-то с баула. А вот ты знаешь, что у тебя сейчас на голове рога растут? У всех, кто своих же братьев бедняков грабит, у всех на башке рога вырастут. Понял, а? Стыдно, брат. Стыдно и нехорошо.

[Шилов показывает Каюму фокус с золотой цепочкой]
— Шайтан!
— Твоя?
— Мой.
— А золото... где? Пойдем, покажешь.
— Ай конь, конь. Я конь жалел. Бай, собак, лицо камча бил...
— Твой отец бай?
— Кака́я бай? Каюм жениться хотел! Деньга не был — калым платить! Папка старый у мине. Старый! Мамка старый. Юрт совсем худая стал... дождик мимо крыша капает... Халат! О! Халат не был у мене, халат не был, честное слово, у мене халат не был... каждый шакал халат носит. Я целый год без халат ходил! Конь! Конь держал! Конь! Давно уехать надо был! Конь держал, конь болел! Конь жалел!

— Ну, зачем тебе это надо? Ну, скажи мне, я хочу знать! Ну, скажи, зачем тебе это надо?! Ну принесёшь... ну принесёшь ты это золото. Ну и что? Ну они же тебя за это же золото и расстреляют, понимаешь? Расстреляют! Вон! Вон же граница! Уходи, не будь же ты кретином! Это надо одному, а не всем. Понимаешь? Одному! Уходи! Такое бывает только... только раз в жизни. Только раз, ты пойми, раз! Господи... Господи, ну почему ты помогаешь этому кретину, а не мне?
— Потому что ты жадный. А даже Бог велел делиться.