Налетела грусть. Ну что ж, пойду пройдусь,
Ведь мне её делить не с кем.
Одинокий волк – это круто,
Но это так, сынок, тяжело.
Ты владеешь миром как-будто,
И не стоишь в нём ничего.
Я очень не люблю ночных звонков,
Которые подбрасывают в койке
И наполняют душу беспокойством
За близких мне детей и стариков.
Усталый дом, заснувший на лету,
Разбуженный пронзительною трелью,
Мой друг, мы как-то быстро постарели -
Нам палачи понятней повитух.
Когда-то вся в джинсово-голубом,
Одета нынче в чёрное природа.
Мои надежды тают с каждым годом,
И силы ускользают с каждым днём.
Я собираюсь прыгнуть в небеса —
В них правда есть, а здесь враньё постыло,
И я бы захватил с собой чернила,
Хотя никто оттуда писем не писал.
Мой друг, не надо уходить от тех, кто только собирается прийти.
Давай споем им о любви — о чем еще сегодня петь?
Не жалею, что живу я часто как придется.
Только знаю, что когда-нибудь в один из дней.
Все вернется, обязательно опять вернется,
И погода, и надежда, и тепло друзей.
Так поскучаем, чтобы радостней была минута
Нашей встречи, а она уже не за горой.
Вновь весною из полета возвратятся утки,
Стосковавшись по озерам с голубой водой.
Серой впалою щекой упаду в подушку,
В клетке золотой щегол продал свою душу.
Щеголяет, глотку рвёт, а в груди-то пусто...
Сам себе всё время врёт, оттого и грустно.
Нет у одиночества,
Имени и отчества
Ну а мне в плечо твоё
Так уткнуться хочется.
И я хотел бы провести тебя садом,
Там, где сны мои хорошие зреют.
Только жаль вот, не смогу идти рядом,
От дыханья твоего каменею.
Давай с тобой поговорим о том, куда повесить нам скворечник по весне -
Мы с этой мелочи начнем творить богоугодные дела.
Не знаю, как и быть:
Простить или убить,
Точить ли мне кинжал дамасской стали.
Застал свою жену
В постели не одну —
С дружком моим они в обнимку спали.
Ему я доверял,
Как самому себе,
И нёс всё до копейки до единой.
За веру, за харчи
Сполна я получил,
На сдачу мне «перо» воткнули в спину.