Я не осуществлялся. Отказывался. Не стал.
Был. И мне сказали: «Свобода — насилие
Автобус меня задавил
Я не был пьян
И не лежал
На дороге, с которой не уносили.
Мой человеческий и тупой испуг
Предложил продолжать существовать.
И я унижался целоваться или гулять
Меж неприятных сук.
Морги, барышни, оранжевые цветы —
Все они норовят подмигнуть.
Во мне визжала кровавая сирена черта. Но ты
Думала, что мне не страшно, а только чуть-чуть.
I was bruised and battered, I couldn't tell what I felt,
I was unrecognizable to myself,
I saw my reflection in a window,
I didn't know my own face,
Oh brother, are you gonna leave me wastin' away
On the streets of Philadelphia?
Он был пьян по-иному, глубже, – пьянила Руфь, она зажгла в нем любовь и на миг дала приобщиться к жизни возвышенной и вечной; пьянили книги, они породили мириады навязчивых желаний, не дающих покоя; пьянило и ощущение чистоты, которой он достиг, от нее еще прибыло здоровья, бодрость духа и сила так и играли в нем.