Ведь что бы человек ни изучал, изучает он в конечном итоге самого себя. Слова «небо и земля», «горы и реки», «дни и месяцы», «звезды и планеты» — все это лишь иные названия человека, его «я». Только собственное «я» является достойным объектом изучения. Если бы человек смог вырваться из собственного «я», оно бы в тот же момент исчезло. А кроме «я», никто изучать это «я» не станет. Да это и невозможно, даже если бы нашелся охотник изучать чужие «я» или предоставить свое «я» для изучения другим. Потому-то герои древности все становились героями только благодаря собственным стараниям. И если бы можно было познавать свое «я» при помощи других людей, то можно было бы насыщаться говядиной, которую ест другой человек. Корпеть над законами, изучать пути справедливости, не выпускать из рук книги — все это не больше чем средства утверждения, а вовсе не познания своего «я». Моего «я» не может быть в законах, изданных другими, в путях справедливости, открытых другими, в целых кипах первосортной исписанной бумаги. А если и может, то это будет всего лишь призрак моего «я». Впрочем, в некоторых случаях призрак, вероятно, лучше, чем ничего. Нельзя отрицать, что иногда можно за тенью прийти к сущности. Чаще всего тень неотделима от сущности. И если хозяин возится с зеркалом из этих соображений, — значит, он человек понимающий. Так-то лучше, нежели корчить из себя ученого, зазубрив изречения античных философов.
Похожие цитаты
Власть по сути своей безлична; она есть «я» в той же мере, насколько индивидуально «я», участвующее в групповом сексе, где сексуальные достижения другого становятся частью моего «я».
Психотический человек путает внутренние объекты с внешними, потому что у него нет созвездия «Я». То же самое с нарциссом. Он путает внешние объекты с внутренними, потому что у него нет собственного «Я». Поэтому, когда у вас есть чётко выстроенное «Я», которое сооружено на фундаменте непрерывных воспоминаний, диссоциация уходит, оболочка фантазии рушится.
«Как нарцисс завоёвывает ваш разум.» (Беседа Сэма Вакнина с Ричардом Грэнноном)
Во мне два «я», два полюса планеты,
Два разных человека, два врага.
Когда один стремится на балеты,
Другой стремится прямо на бега.
Я лишнего и в мыслях не позволю,
Когда живу от первого лица.
Но часто вырывается на волю
Второе «я» в обличье подлеца.
И я боюсь, давлю в себе мерзавца,
О, участь беспокойная моя!
Боюсь ошибки: может оказаться,
Что я давлю не то второе «я».
Общество. Кажется, мне все же удалось, наконец, в какой-то мере постичь смысл этого понятия. Всего-навсего соперничество индивидуумов, соперничество
сиюминутное и конкретное, в котором каждый непременно стремится победить — вот что это такое. Человек никогда так просто не подчинится другому человеку; раб — и тот старается одержать победу, хотя бы ценой низкого раболепия. Вот почему люди, чтобы выжить, не могли придумать ничего лучше, кроме как перегрызать друг другу горло. На словах ратуют за что-то великое, но цель усилий каждого — «я» и снова «я». Проблемы общества — это проблемы каждого «я», океан людей — не общество, это множество «я».
Наше субъективное, эмпирическое, индивидуальное «Я», если мы за ним немного понаблюдаем, окажется очень переменчивым, капризным, очень зависимымым от внешнего, очень подверженным различным влияниям... Но тогда здесь присутствует и другое «Я», спрятаное в первом «Я», смешанное с ним. Ни в коем случае нельзя принимать одно за другое. Второе, высокое, святое «Я» не является личным, а является нашей частью божественного начала жизни, целого, безличностного и надличностного. Стремиться к этому»Я», следовать за ним безусловно стоит. Но это трудно, потому что это вечное «Я» является тихим и терпеливым, в то время как другое «Я» очень шумное и нетерпеливое.