Пиво всосалось в кровь, легло на вчерашние дрожжи. Яд змеи. Почему-то в мыслях возник образ Натальи без одежды. «У мира дьявольский аппетит. Стриптиз бастует. Стриптиз победит». Лежит, стервоза, и издевается – мол, змеи тоже не раздеваются. Я улыбнулся. У нее было потрясающее тело, фигура языческой богини, «святой проститутки» — жрицы древнеегипетского храма Осириса. Она признавалась мне и в этом – будто бы видела себя «святой проституткой» во сне, отдающейся всякому посетителю мистерий во славу бога Солнца Ра или Осириса. Тело упругое, воспитанное многолетней гимнастикой йогов, со шрамом после операции, пикантной змейкой пробегающей от верхней части пресса до пупка. Этот шрам я называл «утренней дорожкой для променада». Наталья смеялась. В постели мы не знали запретов.
Полковник вспоминает