— Ну выучился бы, а потом — как Аркашка?
— Что вы от него хотите? Чтобы он в гениях ходил?
— Маш, ну мне всё равно, какой величины он звезда, но зачем он сам бесится?
— А ты знаешь, что его вызывали в дирекцию и просили не уходить из театра? Просили!... Он талантлив! Только идет медленно... А вы нетерпеливы, подхлестываете его. Вот он и сорвался... а теперь озлобился. А злоба убивает в человеке всё, даже талант.
— Прости меня.
— Я все-таки не жалею, что поцеловал тебя в детстве. Ты искупил свою вину на земле тем, что страдал и не озлобился. Твои творения вселяли добро в души людей и люди отплатили тебе любовью и почитанием. Я прощаю тебя.
— Спасибо!
— Но ты дурак, Андерсен, что прошел мимо такого чуда, как любовь женщины. Тут я тебя, как мужчина, не одобряю.
Один ты у меня остался, Аркашка. Единственный преданный мне живой челов... организм.
Валить заботы на озабоченного — все равно что подхлестывать замученное животное.