Генрих изучил себя в зеркале, вздохнул и отложил его. Джентльмены уставились на цирюльника, лицо которого подергивалось от страха.
— Очень плохо, — сказал мягко Генрих. Цирюльник издал звук животного ужаса, а джентльмены заклокотали от ярости. — Очень плохо, — повторил Генрих несколько громче, — обладать таким лицом как у меня. Я вижу, что ничто, а ваши усилия были героическими, — сказал он, повернувшись к цирюльнику с легким поклоном как к человеку, превзошедшему себя, — не может помешать мне выглядеть красиво.
Похожие цитаты
— А теперь время править, король Генрих.
— Ты будешь на моей стороне?
— Всегда.
— Все ваши планы невыполнимы, Генрих.
— Да. Как-то у меня сегодня всё нескладно получается...
Одиночество — это когда плохо, плохо, а иногда бывает, между прочим, очень плохо.
— Видите! — с горечью восклицает Генрих, обращаясь к Ризенфельду. — Поэтому мы и войну проиграли! Во всём виновата наша расхлябанная интеллигенция и евреи.
— И велосипедисты, — добавляет Ризенфельд.
— При чём тут велосипедисты? — в свою очередь удивляется Генрих.
— А при чём тут евреи?