Нани протянула руку Герберту.
Он поцеловал её птичьи пальцы в жемчужной перчатке.
НАНИ: Ужин, молодые люди! Ужин!
Как умно она была одета:
ты не видел лица за вуалеткой, не видел отдельно платья, отдельно накидки, отдельно украшений. Все сливалось в поблескивающую линию теплого оттенка слоновой кости, на которой ты замечал только те детали, которые тебе хотели показать, например, изящность пальцев в перчатках, что казались еще тоньше от крупных золотых перстней. Золотая застежка, определяющая талию, блестки на подоле, заканчивающие силуэт. Ты не видел тела и не видел человека, ты видел роскошь, камни, блеск, а существо под всеми этими слоями твой мозг дорисовывал сам, из её голоса и слов.
Твой мозг дорисовывал жар-птицу, давно потерявшую возраст, оставившую его, как ненужную побрякушку в одной из дамских комнат.
Принцесса взяла молодых людей под локти.
НАНИ: Мы ужинаем, а потом идем пешком.