Нет, не зря Степан Тимофеевич так люто ненавидел бумаги: вот «заговорили» они, и угроза зримая уже собиралась на него. Там, на Волге, надо орать, рубить головы, брать города, проливать кровь... Здесь, в Москве, надо умело и вовремя поспешить с бумагами, – и поднимется сила, которая выйдет и согнёт силу тех, на Волге... Государство к тому времени уже вовлекло человека в свой тяжёлый, медленный, безысходных круг; бумага, как змея, обрела парализующую силу. Указы, Грамоты. Списки... О, как страшны они! Если вообразить, что те бумаги, которые жёг Разин на площади в Астрахани, кричали голосами, стонали, бормотали проклятья, молили пощады себе, то эти, московские, восстали жестоко мстить, но «говорили» спокойно, со знанием дела. Ничто так не страшно было на Руси, как госпожа Бумага. Одних она делала сильными, других – слабыми, беспомощными.
Похожие цитаты
И не обязательно ставить какие-то печати и подписывать бумаги: любовь довольно простая штука. Любишь, и все тут.
Умение читать хорошие книги вовсе не равносильно знанию грамоты.
Пояснение к цитате:
1841
— Королев, похоже, тоже не виноват. Знаете, как получается, картошка гниет, а виновных нет.
— Так вот об этом и надо писать.
— О чем?
— Писать о том, что картошка гниет, а виновных нет. А те, кто прячутся за портфелями и за бумагами, вместо личной ответственности... получается коллективная безответственность. ... О плохо организованном деле в королевском ведомстве.