Ты всё ещё мальчик со слишком большой ношей, которая однажды тебя сломит.

Судьба всегда так поступает, это её излюбленный метод: когда ты слишком сильно переживаешь из-за чего-то, она обожает бросать тебя на несколько тысяч миль вниз, чтобы ты, наконец, осознал, что до этого момента все твои переживания были лишь эхом настоящих проблем.

Боль хотела, чтобы её чувствовали, верно? А тьма хотела, чтобы её отпустили на волю.

Это была не какая-то история, где добро побеждает зло, и её тепло обязательно должно растопить его холод. Это было что-то, от чего веяло могильным льдом. Отсутствием живого.

Она ненавидела это в себе. То, что злость часто выливалась в слёзы, когда не находила выхода.

Любой силе приходит конец, даже если кажется, что всё иначе.

Расстановка приоритетов. И её приоритетом никогда не была она сама.

Никакая строгость не имела права подействовать, если тот, кто это проговаривал, абсолютно беспомощен.

Когда ты становишься чему-то свидетелем, то становишься непосредственной частью этого.

От него пахло виски. Виски и горем, а это самая опасная смесь.

— Разве все эти клятвы не сплошная ложь?
— Тогда почему мы их помним?

Она так часто задавалась вопросом о том, что с ним стало. Как тот парень, который всегда был хамом, слишком заносчивым, но всё ещё просто человеком, превратился в огрубевший батискаф, окружённый тьмой. И вот он, ответ. Такой логичный и простой по своей сути. Мама.

Она сидела на коленях врага, пытаясь унять его боль. Такую понятную и простую. Как дважды два. Потерять того, кого любишь. Потерять мать. Это словно какой-то отдельный язык, в котором не было сторон — его понимали все.

И как часто бывает в мире, всё, несущее очевидную угрозу, имело такую же безоговорочную, очевидную привлекательность.

Конечно, то была ложь. Гермиона не хотела выглядеть слабой, но она была человеком. Люди боялись того, чего не понимали. Люди боялись необъяснимого.

Да, она была первоклассным воином, но первоклассного воина можно победить, продумав стратегию, изучив его приёмы, но победить сумасшедшего почти невозможно. Свихнувшийся мозг действовал вне логики и любых просчётов.