Если тебе и правда надо понять меня, то сначала ты должен пройти милю в моих итальянских лоферах.
— Эта, так называемая уникальная программа, якобы делает из плохих детей хороших?
— В мои времена такой программой был бабулин сапог — эффективное средство.
— Слушай мужик, Хлоя в порядке. Повезло, что Пирс был с ней.
— Но меня не было.
— Да что тут понимать? Люцифер делает, что хочет, говорит, что хочет и ему все сходит с рук. Он беспрерывно тусит, у него бесконечный приток денег, тачку водит отпадно. И каждый вечер спит с новой горячей штучкой.
— Какое ужасно одинокое существование.
— Да-да, звучит ужасно.
— Вас когда-нибудь уже ранили на работе?
— Ну, есть пара шрамов, но смерть еще никогда не казалась такой близкой.
— Да, когда меня подстрелили, я была просто в ужасе. Все думала, как все может закончится вот так внезапно? Но самое лучшее, что я сделала — я вернулась на работу и продолжила ее выполнять, понимаете? Ведь жизнь и вправду очень коротка. И надо просто жить, пока можешь.
— Я не изменился. С крыльями я или без, могу ли показать свое лицо или нет — это неважно. Я именно тот, кем был всегда — каратель. И спасибо тебе за то, что ты мне об этом напомнил.
— Как мило с твоей стороны. Но, видишь ли, мне кажется, что сегодня ты пытался наказать не человека.
— А кого же тогда?
— Себя, Люци. За то, что тебя не было рядом с Хлоей в минуты опасности. Ведь она дорога тебе. И, если все действительно так, то ты сильно изменился и уже совсем не тот владыка ада.
— Была одна душа, которую я мучил в Аду. И, как хороший мазохист, он командовал этим. «Жги меня». «Заморозь меня». «Причини мне боль». Так я и делал. И это продолжалось веками до того дня, пока по какой-то причине он не пропустил своего ежедневного наказания. И когда я вернулся... Он плакал. «Пожалуйста, мой король», говорил он. «Не забывайте обо мне снова. Обещаю, я буду хорошим». И тогда я осознал, что он настолько полон ненависти к себе, в нём нет ни крупицы самоуважения, что моя жестокость не имела значения. Если я обращал на него хоть немного внимания, это предавало значение его... Бессмысленному существованию.
— Зачем ты это мне рассказываешь?
— Потому что он напоминает мне о тебе. Ты думаешь, я изменился? Ты, бывший ангел, жалкий и бессильный, не придумал более позорного способа дожить свои дни, кроме как надеяться на подачку от меня, которая напомнит тебе о днях, когда ты был важен.
— Я знаю, что ты делаешь. Можешь убить гонца, если нужно. Но просто знай, что я рядом.
— Есть идеи, что вообще произошло?
— Кто-то проник к нам и сделал это.
— Тут столько неблагополучных людей, а он считает, что преступник пришлый. Бред! Очевидно, что убийца здесь. <...>
— Это не мог сделать кто-то из детей, они все идут по пути «FireHawk» — это место преображения.
— Нет, это место развода. Люди не меняются. Поверь, я знаю.
— Просто им нужна правильная мотивация. Как бывший наркоман и аферист — я живое этому доказательство.
— Молодчина, Люцифер! Хорошо влияешь на людей.
— Как он смеет так говорить?