— Я наблюдал за тобой, Люцифер.
— Извращенец.

— О, брат, ты только послушай. О, я такой музыки не слышал со времен Серебряного Города, пожалуй.
— Что, в аду нет музыки?
— Только для пыток. И, зачастую, ужасная. В последнее время ставим песни одного юнца по имени Бибер. Господи, слыхал бы ты их вопли.

Были времена, когда и я думал, что знаю все. Когда я был ангелом и проводил все свое время глядя вниз, на мир. Но я узнал, что для объективности надо смотреть и наверх. Это хорошее напоминание о том, сколького мы не знаем.

— Действительно, что может пойти не так, если ангельская кровь попадет в базу данных полиции!?
— Извини, это риторический вопрос?

— Как книга должна зажечь меч?
— Может, это инструкция?
— На неизвестном мне, древнем языке! Чудесно! Держи.
— Что? Я тоже не могу это прочесть.
— Но ты говоришь на всех языках.
— Говорю, а не читаю. Язык мне всегда пригождался больше книг.

— Эй, Люци! Люци, просыпайся!
— Без обид, брат, но в списке того, от чего я хочу просыпаться — твое лицо где-то между конской мордой и билетами на Coldplay.

— У нее же нет тела, она должна вселиться в недавно усопшего.
— То есть в любого, кто двинул кони, пока тебя не было на своем посту.

— Мам, ты отдала чемодан денег, не имея доказательств, что фрагмент у него.
— И?
— Тебя надули.
— Он мой клиент, дорогуша, ему не хватит опрометчивости. Я уверена, он вернется. Проверим, чтоб наверняка?
— Отличная идея, мама.
— Видишь, он меня не надул!
— Ага, помер, вместо этого. И его ограбили, что куда лучше.

— Если бы ты сделал то, о чём я тебя просил, ничего бы этого не было, и я был бы дома.
— На небесах? Серьёзно? Ты уверен, что это всё ещё твой дом после всего, что ты наделал? Ты спал с демоном, думаю, папа отправит тебя в другое место, куда-нибудь... Не знаю... В тёплые края.