— Я думаю, сломить Меган невозможно.
— Я хочу не сломить её, а сдержать. Цапаться с двумя детективами лучше, чем со всей полицией Филадельфии.
Её звали Мэри-Энн. Опухоль на зрительном нерве. Естественно, в ходе дознания проводилось вскрытие. Я часами изучала результаты сканирования, готовясь к операции, но я не знала ни про её татуировку – разбитое сердце, то, что она в детстве сломала руку, катаясь на лошади без седла, ни про множество других вещей, о которых мне рассказало её тело. И меня это не волновало, пока она не умерла.
— Доктор Хант!
— Кёртис.
— Я тоже доктор, знаете ли.
— Но к вам так не обращаются. Странно.
— Обычно он менее любезен.
— И я тоже.
— Я думал, у вас выходной.
— О, да. У меня все было спланировано. Новая книга. Старое бордо...
— Это дело, для всех имеет чрезвычайное значение...
— Так может, другому передадите?
— Вы что-то видите?
— Гораздо важней то, чего я здесь не вижу.
— А это что такое?
— Пока не знаю, но я нашла это у него в сердце. Да, и он был мертв, когда его переехали.
— Слушайте, что вы там вытворяли?
— Ну хороший коп — плохой коп...
— Вы не коп! Вы эксперт. Вот идите и экспериментируйте в морге...
— Ваше сочувствие это искреннее или попытка загладить вину, за то, что на вашем столе умер пациент?
— Это не просто тела, это история человеческой жизни. И мы можем её прочитать.
— У меня ещё ни с одним судмедэкспертом не было таких заморочек!
— У нас уже есть общее мнение?!