— Лорэл пока не знает.
— Да. И я потом ударю себя по голове чем-нибудь тяжелым, чтобы тоже не знать.
— Что ты здесь делаешь?
— Моя дочь в опасности. Ты должен был спросить, чего я так долго.
— Он называет себя Калькулятором.
— Вот что бывает, когда злодеи называют себя сами.
То, что ты меня не видишь – не значит, что меня нет. Ты должна ощущать меня, даже когда я не в поле зрения.
– В своей жизни я любила... двух мужчин... всем своим сердцем. Теперь они оба мертвы. Что бы ни случилось, любовь всегда кончается гибелью. Об этом и в клятвах говорится, я просто тороплю событие. Любовь лишь смерть.
– Вовсе нет. Ты же видела людей снаружи. Они пришли, потому что любовь существует. Потому что... любовь сама жизнь. И если мне суждено умереть... пусть будет так. Мне удалось стать одной из тех, кто её испытал. Когда он вошёл в мою жизнь, всё изменилось. Я стал человеком, которым и не надеялась стать. Я стала лучшей версией самой себя, и это было невозможно... без нашей любви. Наша любовь даёт моей жизни смысл, она даёт ей цель, и она... даёт нам больше радости, чем ты сможешь у нас отнять. И ради этого стоит жить. Стоит.
— Зря тебя выгнали, они ещё поймут это.
— Выслушаю планы мести, если не поймут.
— Я никогда не знала своих настоящих родителей. Я выросла с приёмными, и всю жизнь думала: «Кто я? Откуда я? Почему настоящие родители отказались от меня?»
— Мальчик должен знать, кто его настоящий отец.
— Он должен, и он узнает. Но зная то, через что Уильям проходит сейчас, я осознаю, что не была готова к правде. Узнав моё наследие, мои силы, зло, от которого мать старалась уберечь меня дома... Ни один ребёнок не должен нести такую ношу. Я имею ввиду, — оглянись, Оливер, лучший подарок для него — его детство. Оберегай его от своего мира так долго, насколько это возможно. Я не могу представить большей жертвы. Разве это не значит быть родителем?
— Я не люблю обниматься.
— Лучше скажи что-нибудь новенькое. Дело в том, что я могу обнять тебя так быстро, что ты даже не узнаешь.
Просто не терпится, чтобы внутри меня оказалась куча мужиков... я о врачах и об операции.
— Надо поговорить.
— О Саре?
— Лорел рассказала?
— Не совсем.
— Логика у нее просто песня: смерть держит в тайне от меня, воскрешение — от тебя.
— Я в отчаянном положении!
— Как и все мы. Мы живем в этом городе, пытаемся справиться с его проблемами. Мы все в отчаянном положении идем на отчаянные меры!... Даже ужасные. Но я должен верить, что для нас ещё осталась надежда. Я должен верить, что город можно спасти! И как только мы прекратим верить, тогда город и погибнет. И мы, мы погибнем вместе с ним. И… мне кажется, что мы сможем спасти город тогда, когда сможем спасти самих себя. Для этого мы должны признать свои ошибки, мы должны предстать перед законом.
— Я бы посчитала это комплиментом, если бы его озвучил не псих, желающий уничтожить Интернет.
— И зачем мне уничтожать Интернет? В нем я не только работаю, но и получаю дневную дозу видео с котятами.
— Что такое?
— Мне не нужен Флэш. Я хочу фигурку Зелёной Стрелы.