Я всегда думал, что между нами есть какая-то связь... Безмолвная, разумеется.

– А что, если на двери моя кровь?
– Это могла быть кровь животного. Знаешь, может, ты поймал кролика или ещё кого.
– И что дальше?
– Съел.
– Сырого?
– Нет, ты поджарил его в своей маленькой волчьей микроволновке. Откуда мне знать?

– Вот. Могу поклясться, это было здесь. Я увидел тело, побежали олени, и я уронил свой ингалятор.
– Может, убийца перетащил тело.
– Пофиг. Главное, чтобы он не стащил мой ингалятор, он же стоит восемьдесят баксов.

– Луна вызывает в тебе физические изменения, ты будешь жаждать крови всё сильнее и сильнее.
– Жажда крови?
– Я про жажду убивать.
– Я уже начинаю чувствовать эту жажду, Стайлз.

Мне не нужны комплименты. Я не поддамся желанию общества превратить девушек в неврастеничек, которые начинают судорожно мять подол при первом лестном замечании.

— Я хочу знать, навредил ли я ему.
— Нет. Ты хочешь знать, навредишь ли ей.

Если бы я разговаривал с тобой, я бы сказал, что ты идиот, раз доверяешь ему. Но я же с тобой не разговариваю.

– Скотт? Скотт... ты стал обращаться.
– Из-за злости. Но в этот раз иначе. Чем злее становлюсь, тем чувствую сильнее себя.
– Так вот зачем тебе злость. Дерек был прав.
– Я не могу быть с Эллисон.
– Потому что с ней ты счастлив?
– Потому что с ней я слаб.

– Ты вообще знаешь, почему волк воет?
– А должен?
– Это сигнал. Когда волк один, он воет, сигнализируя о своём местонахождении остальным членам стаи. Короче, если услышишь вой – значит где-то поблизости волк или целая стая.