— Сэр, с платформы «Атлант» поступают сигналы тревоги. Говорят, на них напали.
— Что с нашими силами по периметру зоны?
— Не отвечают, сэр.
— Свяжитесь с адмиралом. Передайте, что на нас напали американцы. Отправить все доступные силы туда. Живо!
— Есть, сэр!
— Сэр, они на борту!
— Благодаря обнаруженным вами сведениям, мы смогли перехватить их переговоры. Это сигнал бедствия с находящегося неподалёку судна Федерации. Мы выманили флот Федерации, но они оставили один эсминец, охраняющий комбинат в гавани. Корабль напичкан современными ПВО, но у него есть одно уязвимое место в двадцати метрах под ватерлинией. Киган, Логан — вы возьмёте с собой торпеду «Протей», которая ударит по тепловому выхлопу.
— Вас понял. Отправим на кладбище ещё один корабль.
Зрелище двух эскадр черноморских было великолепно.
— Флот большой, но зачем он нужен здесь России?
На это ворчание Фицгерберта Потемкин ответил:
— А затем, чтобы никто об этом больше не спрашивал...
In the Navy,
Yes, you can sail the seven seas.
In the Navy,
Yes, you can put your mind at ease.
In the Navy.
На флоте,
Да, ты сможешь переплыть семь морей.
На флоте,
Да, ты сможешь насладиться покоем.
На флоте.
— Шесть лет на флоте, двадцать пять в полиции, ты жив только благодаря чутью. Что оно говорит?
— Что сделанный выстрел не отменить.
— Заставят служить на «Дельфине». Они станут моряками военно-морского флота, и, возможно, их не захотят отпустить по прибытии в порт, — изрек капитан Рейнс.
— Какое, черт побери, они имеют право забирать наших людей вот так, где ни попадя? Неужели можно заставить моряка сделаться военным, если он того не хочет и служит на гражданском или торговом судне? — вскипел Джейми.
Страх и энтузиазм – узкая и ненадежная основа дисциплины, наверное, главный элемент морской дисциплины – это гордость, гордость за себя, гордость за возложенные на тебя обязанности, гордость за дело, которое ты отстаиваешь, гордость за флот, в котором ты служишь.