Люди переходят к насилию, потому что не могут коммуницировать.
Необходимо учиться видеть достоинство предлагаемых методов и учиться отвергать не самого человека, а лишь определенные аспекты его взглядов, которые вам не нужны.
Представьте — до каких конфликтов могут довести папуаса и исландца споры о море. У одного оно серое, тяжелое, с черным вулканическим песком, с айсбергами и инеем. У другого – не море – теплое молоко с белоснежными бархатными пляжами, кораллами и акулами. А лёд для этого папуаса понятие несуществующее.
Иначе говоря, для успешной коммуникации, обе стороны должны прилагать усилия – взглянуть на мир глазами собеседника. Не просто слушать партнёра, а услышать его – не себя, не свои стереотипы, которыми вы его слова замещаете, а его мысли, что он в свои слова одеть пытается.
О слепоте людей друг к другу.
Величайшая угроза коммуникации — не различие, а единообразие. Коммуникация прекращается, когда одно существо не отличается от другого: когда нет ничего, чему можно удивляться, нет и новой информации для обмена.
Встречают по умению себя преподносить, а провожают по умению ладить с окружающими.
По правде говоря, ко мне обращаются в основном «ты» или «слушай». Я начинаю подозревать, что они в самом деле не помнят, как меня зовут.
Том 6.5. Глава 2.
Коммуникация в новом веке не может быть только односторонней. Не должна быть. В опубликованных мнениях читателей двойная выгода: оригинальный контент и возможность понять свою аудиторию.
«Важнейшим из искусств» в эпоху глобализации становится Интернет. В чем опасность Интернета для образования? По мнению ряда исследователей, стираются грани между знанием и информацией. Кроме того, Интернет становится средством удержания людей вне процесса деятельности, что, в конечном счете, приводит к упадку мышления.
Несмотря на провозглашаемый в обществе плюрализм мнений, учащиеся практически не умеют строить проблемную коммуникацию и вообще перестают ценить живое общение. Учащиеся охотно вступают в языковую игру по любому вопросу, но при этом оказываются неспособны различать, когда думают сами и отстаивают действительно свою позицию, а когда они всего лишь воспроизводят скачанную накануне информацию.
Статья «Образование на рубеже веков»
Всё то, что вы назваете прогрессом, начинается с того момента, когда какая-то, ещё не такая лысая, как мы с вами, обезьяна сказала себе: «Хей, кажется, я что-то чувствую». Но она не могла себе так это сказать за неимением речи, у неё это было чем-то смутным. И она начала искать, как это назвать и выразить. Потом — как найти это в окружающих. Если не находишь — как впихнуть это в окружающих, чтобы окружающие тоже чувствовали, что чувствует эта обезьяна.
И вот это — начало любого прогресса, начало интеллекта как такового.
Порой я бегу за чужой улыбкой, вприпрыжку, как за бабочкой бежит натуралист! Мне хочется крикнуть: «Остановитесь! Чем цветет тот куст, откуда вылетел непрочный и опрометчивый мотылек вашей улыбки? Какого чувства этот куст? Розовый шиповник грусти или смородина мелкого тщеславия? Остановитесь! Вы нужны мне...
Вам никогда не все равно на чужое мнение. Но ты просто можешь хорошо отличать, с каким мнением ты хочешь считаться, а с каким мнением ты не будешь считаться, потому что это мнение заскорузлых орков, замшевших в своём вонючем несчастье. Ты просто начинаешь лучше понимать, где тебе стоит считаться и прислушиваться, а где не стоит. Глаза отращиваешь, наконец, в глазницах, а не в анусе
Смелость – это работа с новой информацией, а не ненависть к ней.
Смелость – это коммуницировать так, чтоб окружающим хотелось вставать под твои знамена, а не плевать в тебя, защищая свою независимость до последнего вдоха.
Смелость – это жить из «вот я, мир, и вот сердце моё, и оно открыто», а не из «мир против нас!», «враги, недруги, обижают!».
Смелость – это учить детей искать любви и нежности, искренности и открытости, и приветствовать любого человека, с которым твои дети, наконец, столь редкие вещи найдут.
- 1
- 2