Совершенно нормально, когда перед людьми встаёт вопрос, на который сложно ответить. Возможно, мы не обладаем всей информацией, а возможно наши воззрения на законы природы ошибочны.
Достичь определённого успеха в науке можно в любом возрасте. Современные технологии не только готовы развлекать человека 24 часа в сутки, но и могут стать огромной базой знаний. А уж с ними любая фантастика станет реальностью. Разумеется, если не противоречит законам физики.
— Ты умён. У тебя много достоинств. Зачем тогда врать?
— Девчонок, если честно, не впечатлишь астрофизикой. Будь у меня ресурсы, я бы мог разработать, построить и запустить ракету, которая точно очертила бы орбиту Луны. Но другим, ты знаешь, дано забросить мяч в кольцо.
Что бы там ни говорили, полезно иногда задаваться вопросом: а какова вероятность ошибки эксперта? Подвергать сомнению нужно не методы работы эксперта, а только его уверенность. (Я сам, обжегшись на нашей медицине, научился осторожности и всем советую: если вы обратились к врачу с определенными жалобами, а он вам говорит, что у вас стопроцентно не рак, — не слушайте его).
Если бы я мог объяснить это каждому встречному, то не заслуживал бы Нобелевской премии.
— Я всё знаю, потому что я кошка, а ты ничего не знаешь, потому что ты всего лишь лис.
— Я знаю о шансах.
— Прекрасно! Потому, что действительно есть шанс, что ты уничтожишь Вселенную.
— Но не с первого раза. Вероятность слишком мала.
— Что? Нет!
— Точно. На первый раз вероятность практически нулевая. Она увеличится, если я применю его много раз...
— Вероятность так не работает! Ты что, на уроке не слушал?
Пояснение к цитате:
Мир игры населён антропоморфными животными. Зенобия — кошка, а Рейнардо — лис
С точки зрения биологии, а тем более и химии и физики, дохлая кошка дохлой не является. Вернее, она никак не может считаться неким «безжизненным объектом».
Если мы попытаемся замерить биологическую и химическую активность в «дохлой» кошке, то мы увидим грандиозный парад жизни.
Некроз, как известно, запускает весьма живописные биологические процессы.
В покойной кошке происходит образование и размножение миллиардов новых микроорганизмов и бактерий, свершаются метаморфозы ферментов, аминокислот, газов и элементов. Кошка наполняется удивительными трансмутациями вещества клеток. Подобно невидимому сверхмощному фейерверку по её организму разлетаются захватившие власть: кадаверин, скатол, путресцин и стафилококки. Преобразовывается материя и весело атакуют друг друга новообразованные газы, кислоты и бактериальные колонии.
А на молекулярном и субмолекулярном уровне картина «дохлой кошки» ещё любопытнее. Некоторая (ничтожно малая) часть молекул и атомов вовлекается в некротический карнавал изменений, но основная часть остается стабильной и невозмутимой. Такой же, как, примерно, в кошке мурлычущей или подстерегающей мысль.
Иными словами, мы с очень большой долей вероятности можем констатировать, что при наступлении «дохлости» на квантовом уровне вообще ничего не произошло. Начиная с уровня химических элементов и ниже, факт т. н. «смерти» воспринят с абсолютным безразличием или попросту не «замечен».
Как видим, т. н. «смерть» ломает лишь биологическую индивидуальность конкретной кошки, но все составлявшие её «микродетали», разумеется, живут, здравствуют и ждут новых трансмутаций.
Вряд ли им суждено когда-либо ещё сложиться в кошку, быть может им предстоит стать тыквой, сигаретой или лысиной премьер-министра.
Драма отсутствует. Свершилась всего лишь ещё одна метаморфоза живой материи. Таких метаморфоз ежесекундно происходит (по самым скромным подсчетам) квадриллионы.
Дело в том, что биологическая, а тем более химическая и физическая смерть есть абсолютное недостижимое состояние. По крайней мере, у нас нет ни малейшей возможности представить вероятность такого события.
И разумеется, нет никаких шансов его описать.
У нас есть лишь наше штатное «мычание» парантропов, которые с помощью нескольких звуков, жестикуляции и драматического выпучивания глаз пытаются характеризовать работу коллайдера.
По мере того, как объем предлагаемого знания увеличивался, дело Иванушки усложнялось. Большинства наук он совсем не понимал. Не понимал истории, юриспруденции, науки о накоплении и распределении богатств. Не потому, что не хотел понимать, а воистину не понимал. И на все усовещивания учителей и наставников отвечал одно: «не может этого быть!»
Научная грамотность — это артерия, по которой текут решения завтрашних проблем.
Главным моим наслаждением и единственным занятием в течение всей жизни была научная работа, и возбуждение, вызываемое ею, позволяет мне на время забывать или совсем устраняет моё постоянное дурное самочувствие.