Просто смешно как эти газетчики готовы вилять, едва почуют, что ветер в другую сторону. Флюгера. И нашим и вашим, не поймешь чему верить. Любая басня хороша, пока не расскажут следующую. На чем свет грызутся друг с другом в своих газетах, и вдруг все лопается как мыльный пузырь. И на другое утро уже друзья-приятели.
Старина Монкс, староста дневной смены. Какой-только дребедени не прошло у него через руки за долгую службу: некрологи, трактирные рекламы, речи, бракоразводные тяжбы, обнаружен утопленник.
Унылый гадюшник, вот чем была эта техпресса: взаимозаменяемый ассортимент подхалимских блогов, восторженных подкастов и тщательно замаскированных рекламных статей, авторы которых не обладали ни умением, ни желанием разбираться в том, о чем они пишут.
В детстве он пережил сотрясение мозга и с тех пор верил всему, что пишут в воскресных газетах.
Не будем таить зла друг на друга! Выразим его открыто, в печати и по телевидению!
— Чего печатают?
— Пока всё в порядке.
— Мы обсуждаем детей израилевых.
— Но мы должны следовать одиннадцатой заповеди: не заставляй прессу ждать.
Свобода прессы и новостных агентств должна рассматриваться с позиции национальных нужд Сингапура и прежде всего опираться на цели законно избранного правительства.
Почему я так настроен против массмедиа? Да потому, что они без конца пытаются нас очернить, искажают каждое мое слово и вдобавок твердят, будто я коммунист. А ведь они отлично знают, что это не так. Я сказал им после очередной травли перед выборами 1959 года: выиграв выборы, я научу вас правилам хорошего тона.
В развитой Восточной Азии должны быть свои массмедиа, в которых азиатские корреспонденты и комментаторы будут освещать и интерпретировать мировые события с точки зрения Азиатского региона. Это и станет возрождением азиатской культуры, традиций и ценностей.
Американская пресса в шоке от того, что я с ними сужусь. Но не подай я на них в суд, мне пришлось бы изменить мои отношения с народом. Ведь американцы продают свои газеты в Сингапуре, обсуждая в них дела Сингапура и влияя на моих избирателей. И если я не вызову их в суд, они не перестанут без конца клеветать на меня. А за ними последуют и сингапурские газеты. Я же им говорю: если вы продаете свою продукцию здесь, то подчиняйтесь нашим законам.
В славословиях американских массмедиа в адрес Тайваня, Кореи, Филиппин или Таиланда за их приверженностью демократии и свободе прессы так и сквозит культурный снобизм. Эти похвалы пронизаны надменностью и высокомерием — будто «старшая» культура снисходительно гладит по головке «младшую». Та же заносчивость побуждает американские СМИ цепляться к Сингапуру и пытаться «высечь» его за авторитарность, диктатуру, скованное правилами и ограничениями общество. Почему? Да только потому, что мы не приняли с благодарностью их идеи и советы о том, как нам следует править собой. Но у нас хватает ума не пытаться ставить опыты ценой собственной жизни. Их идеи — не более чем теории, притом не оправдавшие себя в Восточной Азии и даже на Филиппинах, где они правили целых 50 лет. До сих пор не заметно, чтобы они помогли Тайваню, Таиланду или Корее. Когда мы увидим лет через пять-десять, что эти страны действительно стали жить лучше, чем Сингапур, то не постесняемся последовать за ними и перенять их опыт.
Внутренние дебаты в Сингапуре касаются только сингапурцев. Мы разрешаем американским журналистам писать статьи о Сингапуре, чтобы они могли информировать своих сограждан. Мы позволяем им продавать здесь свои газеты, чтобы знать, что читают о нас за границей. Но мы не можем позволить им играть в Сингапуре ту роль, которую они играют в Америке: надсмотрщика, следователя и судьи для администрации. Стоит им это позволить, и общество в Сингапуре не узнает само себя: боюсь, что тот клей, которым склеена наша нация, не выдержит подобного испытания на прочность.
А ещё...
Я, как и все моё поколение, вырос в ужасе перед атомной бомбой, так что трагедия минувшего сентября прозвучала словно эхом из прошлого. В целом она оставила у меня смешанные чувства. С одной стороны, деяние террористов бесчеловечно. С другой — столь же отвратительной была истерическая реакция прессы, взявшей на себя роль «продавца страха». Наконец, поток «патриотических» слез, которые продолжают изливаться с рок-сцены, заставляет задуматься о сути взаимоотношений рок-н-ролла и истэблишмента.