У одного мудреца спросили:
— В чем суть Божьего благословения и в чем суть его проклятия?
Мудрец ответил:
— Когда юноши по уму и благочестию уподобляются старикам — это божье благословение. Когда же старики по уму и благочестию уподобляются юношам — это Божье проклятие.
Хоть бодры телом и душой бывают старики,
Сравняться с молодыми им — потуги нелегки!
Пристала ль белой бороде горячность юных лет?
Пожухнув, вновь не зацветут вовеки лепестки.
И странно, если невпопад, как юный, скор старик,
А молодой — в повадках стар, рассудку вопреки.
В ходьбе подмогою — клюка, а пика — ни к чему:
Помехой будет, если взять ее взамен клюки.
Но и с клюкой не будет прям согнувшийся в дугу,
И если б юный это знал, согнулся бы с тоски!
Когда глаза запали вглубь, считай, что сильный муж
Смущенье слабости укрыл в запавшие зрачки!
Вот стар я стал, и осужден я сплетнями ханжей:
Про тайные мои грехи твердят клеветники.
А те, кто в юности чисты, пусть вознесут хвалу
За то, что Бог укрыл от них бесчестья тайники.
Никто не волен — стар ли, юн — в добре или грехе,
И те, кто ропщет на судьбу, от блага далеки.
Кто в молодости был строптив, веленьям не внимал,
Укоры совести его под старость велики.
Господня благость — океан: надежду буря шлет,
Отчаяньем, о Навои, себя не допеки!
Зачастую самые прочные дружеские отношения складывались у меня с людьми за восемьдесят, а то и за девяносто; при каждом удобном случае я донимал их расспросами про все на свете, а сам молча слушал и мотал на ус.
Старики не отличаются терпением, вероятно, потому, что не сознают свою недолговечность.
Запомните на случай, если дело окажется запутанным: пожилая незамужняя женщина, занятая преимущественно вязаньем и обихаживанием клумб в своем саду, всегда даст сто очков вперед любому следователю. Она расскажет вам, что могло произойти и что должно было произойти, и даже — что на самом деле произошло. А главное — она расскажет, почему это произошло!
Старые люди, которые лучше всех знают, как это верно, предпочитают рассказывать о своих победах, а не о своих слабостях. Они не хотят казаться смешными, а ведь это всего лишь колебания маятника извечной судьбы.
— Ну что ты в деревне не осталась?
— А что в деревне делать? В деревне хорошо только детям и старикам.
Старики – как малые дети: что им скажут, тому и поверят.
В глазах стариков есть что-то черепашье: медленное смаргивание, тусклая роговица.
И вот: по родственным обедам
Развозят Таню каждый день
Представить бабушкам и дедам
Ее рассеянную лень.
Родне, прибывшей издалеча,
И восклицанья, и хлеб-соль.
«Как Таня выросла! Давно ль
Я, кажется, тебя крестила?
А я так на руки брала!
А я так за уши драла!
А я так пряником кормила!»
И хором бабушки твердят:
«Как наши годы-то летят!»
Между прочим, я выбрал эту мышь для нас с тобой. Будь добра, съешь хоть кусочек, если не хочешь, чтобы старый Пурди умер от обжорства.
Сеньор не выходит на пенсию.
Не просит разрешения.
И не увольняется.
Когда юнцы вырастают, они сияют так ярко, что мы, старики, уже этого не замечаем.
И это — тем хуже, что нас чтут как стариков, хотя в нас живут пороки мальчишек, и не только мальчишек, но и младенцев; ведь младенцы боятся вещей пустяшных, мальчишки — мнимых, а мы — и того и другого.
Письмо 4