Так бесполезно – хвалы возносить,
Мрамор объяв твоего пьедестала…
Отче, я правда ужасно устала.
Мне тебя не о чем даже просить.
Город, задумав себя растерзать,
Смотрит всклокоченной старой кликушей…
Отче, тебе всё равно, но послушай –
Больше мне некому это сказать.
Очи пустынны – до самого дна.
Холодно. Жизнь – это по существу лишь…
Отче! А если. Ты. Не существуешь… –
Значит, я правда осталась одна.
— Скажи-ка... Ты, случаем не переутомлен?
— Да, я переутомлен с тех пор, как родился.
Сказать по правде — я устал. Я устал быть один. Устал в одиночестве гулять по улицам.
Не надо бороться с усталостью! Гораздо лучше успокоиться в ее объятиях.
Больше всего я ненавижу ложиться спать, когда ничуть не устал.
Трудно быть секс-символом, когда ты уставшая, больная и одинокая.
Когда ты в печали или устала, сладости — это то, что надо.
Я была дурой, что открылась ему. Это было неразумно. Знаешь, это было от усталости.
Сыт я по горло,
до подбородка.
Даже от песен стал уставать.
Лечь бы на дно,
как подводная лодка,
Чтоб не могли
запеленговать.
Посв. И. Кохановскому
Человек работает, бегает, развлекается 50-60 лет, словом пока не выбьется из сил, но потом его глаза начинают слипаться, испытыватая потребность в сладком сне;сон охватывает все его тело, и он, улыбаясь, словно в сладком опьянении, постепенно засыпает. Белый мрамор, ослепительно сверкающий в солнечных лучах, усыпан цветами; на мраморную плиту опускается несколько птиц, чтобы напиться из маленьких ямочек.