Человек обычно видит только то, что заранее готов увидеть.

Нам дарует радость не то, что нас окружает, а наше отношение к окружающему, и мы бываем счастливы обладая тем, что любим, а не тем, что другие считают достойным любви.

Иногда нужно попасть в чужой мир, чтобы узнать, чего не хватает в твоём собственном.

Видите ли, на одну и ту же вещь можно смотреть трагично и сделать из нее мучение, и смотреть просто и даже весело.

Все мы видим одно и то же, <…> но воспринимаем по-разному. Каждый по-своему. В зависимости от своих вкусов, предпочтений, воспитания, привитого нам понимания красоты. Ведь даже женская прелесть не воспринимается однозначно. Каждый из нас видит то, что хочет увидеть.

По правде говоря, я первым делом обращаю внимание на баланс. Будь то музыка, роман или картины. Когда мне попадаются плохо сбалансированные произведения или исполнение, иными словами — вещи незаконченные, низкосортные, у меня ужасно портится настроение. Меня словно укачивает.

Вот ведь до чего странно устроен мир: как два разных человека могут видеть в одной и той же вещи каждый свое.

Когда проблема раздута до гигантских величин, когда нам демонстрируют слишком много пугающих примеров, нам почему-то делается все равно. Мы становимся безразличными. Мы отказываемся предпринимать какие-либо действие, потому что грядущая катастрофа кажется нам неизбежной. Раз — и мы уже в ловушке. Это и есть наркотизация.

Мне кажется, что способность воспринимать искусство даруется человеку с рождением и зависит от его духовного уровня.

Меланхолик примет за трагедию то, в чем сангвиник увидит лишь интересный инцидент, а флегматик — нечто, не заслуживающее внимания.

Со временем я... стал воспринимать ее [жену] как данность, хотя воспринимать так никого нельзя, никого и никогда.