Александра Лисина — цитаты из книг автора

Тьма – это бесконечный океан, черные волны которого лениво лижут изрытый бухтами берег жизни. Ты можешь войти в него в любом месте, прогуляться вдоль кромки, пройти так далеко, насколько хватит сил… но что с тобой там случится, никто не скажет. Тебя может затянуть воронка внезапно налетевшего шторма. Ты можешь оступиться и ухнуть с головой в разверзшуюся под ногами бездну. Настойчивое сопротивление волн может остановить тебя на середине пути, а если ты неосторожно зайдешь слишком глубоко, безжалостно раздавит, не обращая внимания на титулы, магию, происхождение или толщину кошелька.

— Так вот чего ты боишься, Гайдэ.
— А-А-А!!
— Ты всего лишь боишься упасть, — совершенно спокойно сообщил мне этот долбанный философ. — Причем, боишься упасть не по своей воле. Боишься, что это случится по чьей-то еще воле. Не по твоей. Однако ты не боишься смерти. Совсем. Ты не боишься боли. А боишься, что у тебя не останется выбора. Боишься, что однажды не сможешь сама решить: жить тебе или умереть. И того, что в один прекрасный день кто-то сделает этот выбор за тебя. Поэтому и рискуешь напрасно. Поэтому и живешь одним днем. Поэтому и билась в своем мире, как мотылек в стакане — там, у себя, ты просто не могла ничего выбирать.

Не верь в то, что ты слаб — даже качественный металл не сразу становится хорошим клинком. Не верь в то, что ты неуязвим — даже хорошие клинки иногда ломаются.

Мне кажется, истинная свобода находится где-то посередине. В тебе и во мне. В наших друзьях. В том самом выборе, который мы совершаем каждый раз, когда принимаем то или иное решение. Свобода — это не значит, что ты перестал вдруг от кого-то зависеть. Свобода, как я теперь понимаю, это — те рамки, которые ты определил для себя сам. И которые для тех, кто пока этого не понял, на всякий случай продублированы в библейский заповедях: не убий, не укради... оказывается, это так просто, Лин... мы каждый день встречаем многочисленные и ОЧЕНЬ простые для понимания подсказки, помогающие прийти к осмыслению, но почему-то упорно не видим, как ими воспользоваться. В лучшем случае, соблюдаем машинально. Или же из страха, что потом найдут и накажут. А это должен быть осознанный выбор. Добровольный. Осмысленный. Только тогда он перестанет давить на горло, как тугой ошейник. Именно тогда пропадет ощущение, что тебя к чему-то принуждают. Наверное, это и будет правдой?

Иногда не нужно быть магом, чтобы видеть, кто перед тобой: честный человек или подлец, благородный эрхас или последний негодяй. Для этого достаточно просто посмотреть в глаза. Говорят, они — зеркало души. И в них, как в зеркале, можно увидеть свое собственное отражение.

Я училась. Занималась понемногу всем, что было на тот момент доступно и что родители считали — нужно непременно знать молодой девушке. Рисовала, танцевала, немного пела… все, как обычно. И только одним, пожалуй, отличалась от своих сверстниц…
— Любопытством? — предположил король.
— Именно. Оно-то и привело меня в один прекрасный момент на одну высокую крышу, с которой начались все мои трудности.
— Почему на крышу? — удивился он, деликатно отщипнув еще одну ягоду.
— Мне было интересно, — криво улыбнулась я. — Интересно побывать на самом краю, понимаете? Когда стоишь очень высоко, когда никого рядом нет, когда кончики пальцев уже висят над пропастью, но при этом ты неожиданно понимаешь: вот она, настоящая свобода. Перед тобой лежат все пути. Все дороги, от самой страшной, ведущей на голый асфальт, до самой невероятной, о которой даже и мечтать нельзя… один шаг решает все. Одно движение способно изменить целую жизнь. Или оборвав ее, не дав толком даже начаться, или же… сделать ее совсем иной.

Красиво.
Любая природа красива, когда она не осквернена присутствием человека. Когда воздух пахнет свежестью, а не гарью и бензином. Когда цветы благоухают настоящим, а не придуманным ароматом. Когда деревья посажены не по линеечке. Когда не надо каждый куст подстригать, лишая его естественной формы. Когда нет вокруг каменных стен. Нет сигаретного дыма, заводских труб, портящих своим уродливым видом бескрайнее голубое небо. Нет генномодифицированных продуктов. Нет сои в мясе и нет «безвредных» добавок в свежеиспеченном хлебе. Когда нет в разговорах никакой фальши, лишних слов и лживых заверений. Когда нет ложных ценностей. Нет рамок. Нет запретов. Когда все вокруг чистое, свежее, непридуманное. Настоящее. И когда ты спозаранку бежишь босиком по траве, со смехом разбивая голыми пятками мелкие капельки росы, но при этом неожиданно понимаешь, что действительно живешь.
Свобода...
Вот это — настоящая свобода. На которую я сейчас смотрю из окна быстро мчащейся кареты, как безголосая птица из золотой клетки.
Свобода...

Верность — это всегда жертвенность. Но иногда она означает просто умение ждать.

Живое — живым, — прошептала я, чувствуя, как что-то важное происходит вокруг. — Мертвое — мертвым... кто меня слышит, пусть послушается... кто ранен, пусть исцелится... кто был лишен души, пусть да раскается... а у кого не осталось тела, пусть да возродится заново... таково мое слово... такова моя воля... таков мой приказ для тех, кто способен его принять. Внимайте, люди. И делайте, что должно. Последний выбор все равно остается за каждым из вас.

Добрее надо быть к людям... добрее. Особенно после того, как сделаешь им какую-нибудь гадость.

Показать людям правду и заставить их поверить в то, что это — ложь... вот настоящее искусство.

Тот, кто подвержен страху, не способен увидеть выход из западни.

Ты прав, отец. У нас говорят: если долго сидеть у реки, можно увидеть, как однажды по ней проплывет труп твоего врага. Но еще говорят другое: делай что должно, случится — что суждено. Какой путь выбрать — лишь нам решать. И лишь наше дело поступать так, как велит нам сердце. Хотя, наверное, и в том, и в другом случае есть своя особая мудрость.

Да, я честный, справедливый, незлобивый человек. Поэтому убиваю с легкой душой и с чистой совестью.

На пороге смерти даже последний упрямец становится удивительно сговорчивым.