— А чего сразу я?!
— А потому что проявил инициативу, а она такая дама, что первым желает иметь самого инициатора.
— Откуда они вообще взялись, эти бандиты? – спросил Сережа.
— Да они такие же бандиты, как мы с тобой. Как где забурлило что-то всерьез, так сразу всплывает разное… гм… В общем, детки, ничего хорошего не всплывает в случаях, когда такие вот дела, как здесь, случаются. То есть и хорошее случается, и даже много. Кто-то людей спасает, не жалея себя в пожар лютый бросается, ну а кто-то в это же время с чёрного хода холодильник вытаскивает, только не спасая имущество, а себе лично.
Вся наша культура, цивилизованность и прочее хрупче тонкого стекла, вот так вот.
Вот посмотри: при любом ЧП серьезном звериная сущность тут как тут. В Новом Орлеане из-за какого-то урагана вшивого несколько месяцев порядок не могли навести. Город в цыганский цирк превратили. Сверхдержава, мать её, ничего не могла с бардаком поделать. А почему? Да всё потому же: мы те ещё звери. И все мы о себе высокого мнения при этом. А как копни... Да любого можно очень быстро до скотского состояния довести. Но быстрее всего это получается, когда холодно, голодно и работа тяжелая.
— Всего лишь за четыре дня народ так озверел...
— Ой, Рогов, ты где вообще родился и вырос? В райском саду, под сенью чудесной яблони? Почему-то думаю, что нет. Человек отродясь был зверем и зверем остался, без кнута он быстро вспоминает свою сущность. Вот убери кнут и дай человеку свободу полную, он что, творить великие вещи начинает? Шедевры создавать? Другие звёзды покорять рвётся? Нет, он тут же начинает лезть под юбки сёстрам и дочкам, курить и нюхать всё что можно и нельзя, устраивать на голове стрижку облезлого павиана, искать возможность подцепить сифилис, приставать к заднице товарища, требовать бесплатной кормежки и взамен чтобы ничего не делать и даже жрать человечину в подпольном кабаке за огромные деньги готов, лишь бы показать всем, какой он, мать его, свободный, освобожденный от всех предрассудков. Вот скажи — разве это человеческое поведение? Нет, Рогов, это как раз поведение тупого, но при этом вольного зверя. Над зверем ведь не висит кнут, свобода у него самая что ни на есть полная, для него для него в таких извращениях всё естественно.
— Ты точно сбрендил, если решил налаживать свою личную жизнь в такой момент. Готовься, Андрей, этой ночью тебе придется сражаться всерьез.
И вправду сбрендил – одной ногой в могиле, другой в плену, а все мысли об одном. Ну не идиот ли он? Но все же она это сказала — всё могло бы быть. Умирать, наверное, теперь будет приятнее.
Господи... и как меня сюда угораздило попасть... Иногда кажется, что в этом мире не осталось ни одной вонючей дырки, которую мной не затыкали, но нет же — находится ещё одна, поуже и повонючее...
Ты, Добрыня, давай тоже женись, и женись на местной. Вот тогда и поймешь всю прелесть семейной жизни. Женщина здесь слова поперек мужчине никогда не скажет и истерику глупую никогда не устроит. Мужчина — это воин и добытчик, женщина — мать и дом хранит. Никакого феминизма и бабских слюней. Скажу ей пару слов, и она через пять минут соберет мне узелок в дорогу. А потом проводит, и проводит так, что уйду с легким сердцем.
Голливудская киноиндустрия твёрдо вбила в голову одно: после фразы «всё под контролем» обычно начинаются основные неприятности — всё, что было перед этой кодовой фразой, можно считать просто прелюдией.
Будь это в кино, всё бы сейчас закончилось по-киношному стандартно: аборигены, войдя в поселок, были бы жестоко перерезаны за сорок две секунды. Главный герой при этом получил бы неопасную, но живописную рану. Трогательно трепеща пятисантиметровыми ресницами, его бы перевязывала сногсшибательная белокурая девушка, используя в качестве перевязочного материала кружевное нейлоновое белье. Герой, придав своему лицу форму макета одиннадцатикубового ковша для шагающего экскаватора «НКМЗ» ЭШ-11/70 (первый признак мужественности), ласково утешал бы её эротической фразой «всё под контролем». А в это время, волоча за собой четырнадцать метров размотанного кишечника, к его спине медленно подползал дважды смертельно раненный главный злодей с противотанковой миной в зубах. И лишь в последний момент его бы прихлопнул чугунной крышкой от канализационного колодца друг главного героя — актёр второго плана, причем непременно афроамериканец. В конце был бы долгий поцелуй главного героя с той самой белокурой «медсестрой» — это если фильм строго с надеждой лишь на кассовость, без особых претензий на истинный вкус и с не слишком большими надеждами на получение кучи престижных академических наград. В противном случае целоваться главному герою придется с черногубым афроамериканцем — это существенно повышает шансы на торжественное вручение нескольких позолоченных статуэток.
Лишь дурак может подумать, что Добрыня правил тут единолично, будто царь или диктатор. Даже Монаху с его железной хваткой это не удавалось — часть власти приходилось делить с соратниками. Иначе никак. Если ты желаешь править полностью самолично, то ты должен обладать целым рядом невероятных качеств. Во-первых, никогда не спать (спящего обязательно прирежут оппозиционеры). Во-вторых, готовить себе самостоятельно или вообще не есть (повара заставят подсыпать яд те же оппозиционеры). В-третьих, иметь вместо головы суперкомпьютер (надо знать всё — про каждый гвоздик в твоих владениях и каждую свинью по кличке; ведь преданных соратников, на которых можно это взвалить, нет). В-четвертых, ни в коем случае нельзя ошибаться (так как вину за ошибку не свалить на соратников, а ошибающийся вождь вызывает раздражение у народных масс). В-пятых… Впрочем, и первых четырёх требований к личностным особенностям такого мегадиктатора вполне хватит, чтобы убедиться в невозможности существования столь уникальных фигур.
- цитаты /
- цитаты из книг /
- Артём Каменистый — цитаты из книг автора