Каждый только и ждет, чтобы присосаться к нему, человеку верующему, который всегда знал, что есть добро и что есть зло, и который шел по жизни, воздавая каждому по заслугам, — что браткам, что мэру. Но вот теперь адские силы налетели смерчем, толпа бесов кружит вокруг уже который день, а не ухватишь.
Варя видела свою прежнюю Собаку, которая виляет хвостом и лает одновременно. Самолюбие было удовлетворено. Да, он может ей позвонить завтра около трех. Может, даже посмотрят квартиру. «А сейчас — мне пора», — поспешно добавила она, чтобы не слушать, как Рольф примется объяснять, почему он не может пригласить ее к себе в отель.
Он умел сопереживать, не разделяя эмоций друзей, считая это не изъяном души, а воспитанием чувств. Если бы он сам переживал то, что переживают друзья и — уж тем более — подзащитные... От актера же не требуют подлинных страданий на сцене.
Благополучие без корней, люди носятся сами с собой в бешеном ритме города по расплавленному от жары асфальту, не взрастив многолетним трудом ни одного дерева. Нация, убившая Джона Леннона и считающая, что это тоже сойдет ей с рук...
Не мучайся, все это условности. Их придумали люди, у которых нет остроты ума. Им нужно всегда есть за одним столом и держать зубные щетки в одном стаканчике, чтобы что-то значить друг для друга. У нас все будет по-другому.
В годы учебы в университете Уэльса Мэтью понял, для чего именно ему нужна женщина: чтобы не отвлекать от созидания собственного мира, по сравнению с которым Вселенная — лишь колония, поставляющая руду и топливо для его движения вверх по пути познания и побед.
Та же игра ума, что и в математике, только вместо цифр — людские судьбы. Он будет защищать тех, кого обвиняют в финансовых преступлениях, мир бытовых преступников ему неинтересен. Совсем иное — поступки талантливых людей, умных и отважных, которые раздвигают границы мира. В том числе и за пределы, дозволенные заскорузлыми нормами права. Защитить их право на незаурядность — в этом была романтика.
Маму же Мэтью очень любил, хотя иногда она слишком напоминала ему бабушку героя книги про Свана: она тоже искала для него нечто такое, что научило бы находить «наслаждение не в достижении житейского благополучия и не в утолении тщеславия, а в чем-то другом». Но по-настоящему он любил только читать, смотреть на море и драться.
Отец изрядно раздражал его, он был коллекционер всего. Собирал трубки, тросточки, колоды карт, монеты, бинокли, перочинные ножички, чернильницы... Как-то даже замахнулся было на корзинки для зонтиков, но мама это пресекла, потому что в доме уже было не повернуться.
Это просто шпионско-криминальный триллер, уже готовый, садись и пиши! По законам этого жанра все темные силы должны быть рано или поздно побеждены. Иначе это уже не триллер, а Кафка. Надо только помнить, что моя черная полоса абсурдна.
Русская коррупция с самого верха, из правительства, тянется, во все международные организации проросла. А там, глядишь, и многое другое всплывет. Олигархи начнут дергаться, кто сдаст кого-то, кто сам запалится. Наше дело — за ниточки вовремя дергать.
- 1
- 2
Нет вашей любимой цитаты из "Елена Котова. Провокация. Роман с примечаниями"? Добавить цитату