За свою долгую жизнь мне приходилось наблюдать снова и снова этот психологический маятник, что движет человеческой натурой. Каждые несколько десятилетий этот маятник оказывается в зоне оголтелого оптимизма, где людям всё видится в розовом свете, но лишь до тех пор, пока они не сталкиваются с событиями, которые катапультируют их в привычное состояние апатии и безразличия.
Существует основополагающая правда, которая, хотя и актуальная для всех и заслуживает признания, никогда не упоминается в учебниках по истории. Где бы человечество ни вело войны, превращая плодородные земли в поле брани и разрушая целые ареалы, животные всегда занимают остающуюся пустоту. Например, грызуны. Когда люди покидают дома, некогда дарившие им радость и являвшиеся предметов гордости, мыши уверенно объявляют их своим королевством.
Ну почему нельзя жить в мире и согласии без солдат и автоматов?
Если оплакивать все горести этого мира, то в конце концов можно остаться без глаз.
Дефне поняла, что руки – самая честная часть тела человека. Лица прятались за тысячью масок. Глаза лгали. Губы лгали. Но руки – практически никогда. Дефне видела спокойно лежавшие на коленях руки стариков – иссохшие, морщинистые, в печеночных пятнах, скрюченные, венозные. Разумные и совестливые. Каждый раз, как Дефне задавала неудобный вопрос, руки отвечали ей на собственном языке: суетливыми движениями, обгрызенными ногтями.
Горечь воспоминаний никуда не девается. Раз уж воспоминания сидят у тебя в голове, и не важно, твои это воспоминания, или твоих родителей, или бабушки с дедушкой, эта грёбаная боль становится частью тебя. Она остаётся с тобой, накладывая свой отпечаток. Влияет на твою психику, на твоё отношение к себе и к другим.
Было нечто ребяческое в потребности взрослых рассказывать нравоучительные истории. Взрослые хранили наивную веру, что, рассказав детям вдохновляющую байку – нужный сюжет в нужное время, – можно поднять им настроение, мотивировать на грандиозные свершения, да и вообще изменить реальность. Впрочем, не было никакой нужды объяснять родителям, что жизнь гораздо сложнее и многограннее, а слова не обладают тем магическим действием, на которые рассчитывают взрослые.
Природа никогда не молчит, рассказывая самые разные вещи, но возможности человеческого слуха слишком ограниченны, чтобы уловить её разговор.
У меня не было возможности сказать, что значила для меня та ночь. Когда мы покинули таверну… луна, запах твоих волос, твоя рука в моей руке… когда мы поняли после всего того ужаса, что в этом хаосе нас спасёт только наша любовь…
Знаешь, о чём я непрерывно думаю с тех пор? Я думаю, что ты и есть моя страна. Или это звучит слишком странно? Без тебя у меня в этом мире нет дома — я дерево с порубленными корнями; ты можешь повалить меня прикосновением пальца.
— Не всем суждено быть бойцами, моя дорогая, — попыхивая трубкой, заметил Дэвид. — Иначе у нас не было бы ни поэтов, ни художников, ни учёных…
— А вот я не согласна, — буркнула Дефне в свой бокал с вином. — В жизни случаются такие моменты, когда каждому из нас приходится быть бойцом. Оружием поэта являются слова, оружием художника — картины… Но ты не можешь сказать: «Извините, но я поэт, поэтому я — пас». Ты просто не имеешь права так говорить, когда кругом столько страданий, неравенства, несправедливости…
Мы ведь никогда не задумываемся над тем, какое воздействие наши войны и конфликты оказывают на животных. А они страдают точно так же, как мы.
Тело бывшего любовника – это карта, затягивающая вас в свои глубины и возвращающая на поверхность ту часть вашего естества, которая где-то когда-то затерялась в пути. Это ещё и потускневшее, треснувшее зеркало, которое демонстрирует вам, насколько вы изменились; подобно любому зеркалу, оно мечтает вновь стать целым.
Жестокость жизни зиждется не только на справедливости, ущемлении прав и злодеяниях, но в том числе и на их рандомном характере.
В отличие от исторической литературы, в реальной жизни истории доходят до нас не целиком, а в виде кусков и обрывков, вычлененных сегментов и частичных отзвуков: полное предложение здесь, фрагмент там, ключ спрятан где-то посередине. И, в отличие от всякого рода литературы, в реальной жизни мы сплетаем наши истории из нитей не толще тонюсеньких жилок крыльев бабочки.
- цитаты /
- цитаты из книг /
- Элиф Шафак — цитаты из книг автора