Фрэнсис Бёрнетт. Таинственный сад

Я любил ее, а она – розы.

Тот, кто хоть раз просыпался ранним утром и, встретив розовую зарю, замирал от восторга при виде восходящего солнца, мог, как и Колин, воскликнуть: «Я буду жить долго-долго!» И если однажды оказался в лесу на закате, мог испытать те же чувства. Потому что в последние мгновения уходящего дня листья подсвечены золотом, и сама тишина, которая наступает вокруг, безмолвно говорит с тобою о вечности. Тихо шепчут о вечности и звездные ночи. Вглядитесь попристальней в темно-синее небо. Чувствуете, как оно роднит нас с прошлым и будущим? А глаза… Глаза верного друга, в которых черпаешь веру… Вот вам еще один залог долгой жизни.

Не очень легко понять капризы больного, когда сам здоров и не страдаешь от одиночества и тоски.

Люди выглядят намного приятнее, когда улыбаются.

Ни у птиц, ни у людей и ни у кого на свете не бывает лишнего времени, когда настала пора собственный дом возводить.

В мире существует много всякого волшебства. Просто большинство людей никогда им не пользуется. Они не знают, как это сделать, — сожалея о недальновидности человечества, покачал головой мальчик. — А я, по-моему, на пороге открытия. Полагаю, главное тут — повторять, повторять, повторять то, что ты хочешь, чтобы произошло, и самому верить. Тогда волшебство заработает, и все выйдет, как надо.

— Не может ребенок, – говорит, – стать хорошим, если у него настоящего детства не было и со своими ровесниками он не общался.

Но разве это так важно? Вон в разных странах люди говорят на других языках, но они же не становятся от этого хуже, чем мы! Нет, тут не в этом дело. Главное, мы с тобой, мой мальчик, верим в силу одну и ту же. От нее и листва растет на деревьях, и твое здоровье от нее вернулось, и все-все вообще от нее, и главное, конечно, Добро в мире. Никогда не переставай верить в ту силу, Колин. Ею полон весь мир.

Печальная или дурная мысль, проникшая в ваше сознание, не менее опасна, чем микробы скарлатины, проникшие в организм. И если эту мысль тут же не изгнать, может случиться, что она останется с вами до конца жизни.

Разве можно дарить подарки, когда в доме много детей никогда не едят досыта?

Когда кому-нибудь плохо и тебе велят не говорить никому, тут я уж не знаю, что делать. По-моему, скрывать такое никуда не годится.

Главное, чтобы душа у тебя была радостна и чиста.

— Мало ли дураков в мире? – махнул рукой Бен Уэзерстафф. – Слушать их всех – уши завянут.