Вообще книги для меня — что для других выпивка. Они заглушают шум внешнего мира.

Люди чаще всего употребляют слово «ничего» для того, чтобы скрыть за ним очень важное «нечто».

Любовь не означает безудержную общность. Любящие люди не должны одинаково чувствовать, мыслить, понимать. Можно быть наособицу и все равно любить друг друга. Один — скрипичная струна, другой — смычок.

Сон врачует душу.

Ты представить себе не можешь, как одиноко бывает порой в рождественскую ночь...

Иногда плач... помогает выплеснуть энергию, которая в ином случае с разрушительной силой устремилась бы внутрь.

Я провел большую часть вечера, переключая каналы телевизора и не находя ничего занимательного. Как это ни печально, масса народа проводит вечер именно так. А что, если все это экранное мерцание, подумал я, преобразуется в мозгу в импульсы, ну вот как от опиума, и моделирует поведение зрителя, заставляя его снова и снова бессмысленно нажимать на кнопки пульта?

Если с человеком не разговаривать, можно его в привидение превратить. Убить так можно человека, понимаешь, в камень обратить. Зато он рядом, можно мучить его без конца.

— Что мы такое, если не сумма воспоминаний?
— Мы забываем, кем могли бы стать. Разве это не важнее?

Чего хочет отец? Хочет просто любить своих детей и в ответ хочет, чтобы его просто любили. А это оказывается сложно. Он надеется, что дети, когда вырастут, продолжат его жизнь. А с какой стати им продолжать его жизнь, когда у них своя есть?

Она доказывала, что любовь — это способ открыть в себе самое лучшее: что это лучшее у каждого свое и не похожее ни на кого другого. Что любовь — это способ соскрести коросту с этого грязного мира и увидеть его заново, во всей красоте и блеске.

Я не должен ненавидеть в детях то, чем они отличаются от меня.

Некоторые песни, книги, фильмы подобны холмам на равнине памяти. Они выше всего твоего опыта. Им никуда не деться.

Сколько бы вы ни дарили ребенку мягких игрушек, все равно по совершенно необъяснимой причине одна из них становится самой любимой, обожаемой. Ребенок в ней души не чает, берет ее с собой в кроватку, ласкает, поверяет ей свои секреты и тайны.

— Как вы думаете, мы когда-нибудь сможем жить нормально?
— Нормальной жизни не существует, — ответил Мэтт. — Есть просто жизнь.