В небе, пока ещё тёмном, поблескивает тоненький месяц. С точки зрения огромного мегаполиса, просто удивительно, как такое сокровище болтается всем на обозрение совершенно бесплатно.

Хотя, конечно, можно сказать, что я просто слабая. Слабая — вот и потащило меня по жизни, как бревно по реке. Нет бы где-нибудь остановиться, нащупать ногами дно, своей дорогой пойти. Да вот не смогла.

Если я скажу «не могу ответить» — получится всё равно, что я сказал «да». В юриспруденции это называется «косвенный умысел».

Завладев лишь телом, рвешься за душой. Но здесь ты пролетела: номер не прошел...

Какого только бизнеса на свете не встретишь.

Сидим здесь и говорим по делу. Кто говорит не по делу — пускай сидит где-нибудь еще.

Уж лучше верить в следующую жизнь. Все веселее. В какую бы зверюгу я дальше ни переродилась — в лошадь там, или в улитку, — это все-таки возможно представить. Пускай ты даже не подозреваешь, кем будешь дальше, всегда остается какой-то следующий шанс.

Собственное имя, к сожалению, так просто не забывается. Отчего мы постоянно забываем только чужие имена — даже те, которые должны помнить обязательно?

Если у курицы были проблемы — яйца тоже неблагополучные, разве нет?

Среди невзрачных чаще всего и попадаются маньяки.

В глазах Эри — одиночество озёра, над которым нависли свинцовые тучи.

Человек вообще начал разгуливать в темноте совсем недавно. Всего полсотни тысяч лет назад. А до этого, как только садилось солнце, все забирались в пещеры и носа не высовывали. В принципе наши биологические часы до сих пор настроены так, чтобы в самое опасное время мы спали.

Лицо открытое и потёртое жизнью, точно старый заслуженный зонтик. <...> Но если вглядеться, есть в этом лице кое-что успокаивающее. Некая врождённая симпатия к окружающим.