— Эта игра нам не подойдет, — пробормотала Маванви, лихорадочно листая страницы. — А как насчет этой: игрок должен сказать даме 10 комплиментов, которые не оканчиваются на «ая»?
— А на мягкий знак можно?
— Блейк!!!
— Я имел в виду «Вы прелесть», — отозвался Фанни, сконфуженный.
Екатерина Коути — филолог и писательница-фантаст, автор документальных книг о викторианской Англии и фэнтезийных романов.
Родилась в Алма-Ате, Казахская ССР, СССР. Впоследствии переехала в США. В 2006 году получила степень бакалавра в Университете Колорадо в Колорадо Спрингз по специальности «английская филология», затем закончила магистратуру Университета Техаса в Остине по специальности «сравнительная литература». В настоящее время работает в Университете Техаса в Остине, штат Техас, пишет диссертацию и преподает русский язык. Изучает литературу XIX века, историю, материальную культуру и фольклор. Пишет как научно-популярные книги о викторианской Англии, так и романы о той же эпохе.
Недоверчиво отношение к бабочкам распространялось на моль. Этих насекомых называли «призраки», но не убивали, чтобы ненароком не навредить духу родственника.... Моли, очевидно, пользовались этим суеверием, чтобы спихнуть ответственность за съеденную шерсть на безобидных сверчков.
Даже во второй половине XIX века главенствовало мнение, что бедняки сами виноваты в своих несчастьях. Вместо того чтобы подняться из грязи и твердо стоять на ногах, они идут по жизни шаткой походкой пьяниц. Вот если бы они трудились, молились и сохраняли трезвость, тогда был бы толк. К сожалению, подобное отношение к беднякам начисто игнорировало такие факторы, как безработица и мизерные заработки, отсутствие образования и низкий уровень здоровья.
Трущобы прослыли не только рассадниками заразы, но и безнравственности, а то и чего похуже — например, коммунизма.
Куда <...> уходят любящие души? Или они растворяются в воздухе, весенним ветром и солнечными лучами пробуждая в живых сердцах новую любовь? И потому, быть может, люди способны влюбляться даже в этом новом мире, среди железа и дыма, невзирая на бедствия и хвори: потому что мы дышим любовью, которую кто-то отдал миру, умирая…
... Ложь не может существовать сама по себе, ей требуется истина, которую можно исказить. Ложь – как черная плесень, что прорастает сквозь ломоть хлеба. Не будет хлеба – не будет и плесени, ведь нужно же ей чем-то питаться.
Ложь и яд – орудие слабых, но по разрушительности с ними сравнится не всякий клинок, всаженный в грудь в честном поединке.
Скука. Одиночество. Бессмысленность жизни. И ожидание долгих лет скуки, одиночества и пустоты. Так называемая обыкновенная жизнь. Так называемая женская доля. Это страшнее любого чудовища.
Сэр Генри рассказывал, что в дни его молодости мораль казалась чем-то вроде корсета: днем затянешь потуже, вечером – распустишь, а если твои пальцы не справляются со шнуровкой, помогут чужие.
... Пасмурным осенним утром лучше бы подольше не вылезать из постели, спать и видеть сны, а выспавшись, потребовать прямо в кровать чашку горячего шоколада и читать...
Среди людей встречается немало скептиков, чей разум всегда готов отвесить затрещину их воображению.
- цитаты /
- цитаты из книг /
- Кэтрин Коути — цитаты из книг автора