Людмила Третьякова. Все для тебя

Молчал только бедный отец. Никаких комментариев, ни одного осуждающего слова в адрес дочери, хотя он был буквально сражен ее новой выходкой. В любых ситуациях князь свято соблюдал завет погибшей жены: никогда, ни при каких обстоятельствах не закрывать двери перед детьми, как бы виноваты они ни были.

Кто поймет ее? Кто поймет заметных, а иногда и просто замечательных женщин, которые из века в век «прописывают» на страницах свих биографий людей совершенно никчемных, а то и просто недостойных.

Это очень просто, — объясняла она, — я видела, как люди умирают, я видела, как разлучают родных и близких, я каждый день видела голод и жестокость. И убедилась: ничто не может быть важнее сочувствия к страданиям других. Ничто — ни карьера, ни богатство, ни ум, ни положение в обществе. Если мы хотим выжить, мы должны сочувствовать друг другу.

И самое ужасное, что терзало его ежечасно, лишая сна, отнимая физические и душевные силы, — это сознание огромной вины перед родными.

Тогда Вера Александровна не знала, что ни этому, ни другим ее намерениям помочь сыну сбыться не удастся. Не ведала она и того, что вот-вот за Базиля вступится другая любовь. И тут уж все гонения и козни судьбы окажутся бессильными — такой огромной, сомоотреченной она будет до гробовой доски, до последнего вздоха, такой, о какой в романах пишут, а в жизни посылается лишь избранным...

То был век, когда люди верили в любовь, её всесилие, а также и в то, что страдания сердца могут свести в могилу.

Любить — значит сочувствовать, помогать переносить тяготы жизни, жертвовать собой во имя Неё.