Маша Трауб. О чём говорят младенцы

Спать, спать, спать. Сделать маникюр. Не подходить к плите. Уехать далеко и почувствовать себя свободной. Молодой и красивой. Делать карьеру, флиртовать, пить вино и болтать с подружками. Купить новое белье, красивое платье с вырезом, туфли на высоких каблуках, покрасить волосы и сделать стрижку. Сесть на диету, потанцевать, сделать еще тысячу дел...
Это то, чего хочет каждая женщина.

Все имеющиеся в обращении матерные слова мама выучила в тот день, когда грузчики несли на восьмой этаж пианино. Мама сидела и «ждала» инструмент, очень надеясь, что грузчики его не донесут.

... когда она была совсем маленькой, бабушка, юрист, специализировавшаяся на делах по разделу имущества, не читала ей сказки – она их рассказывала. На ночь, перед сном, как положено… «Мама, а про Золушку расскажи! Там не было имущественных споров!» – просила мама бабушку, хлюпая носом. «Машенька, Золушкина сестра ради принца отрезала себе пятку, чтобы втиснуться в хрустальный башмачок, – отвечала сонная бабушка. – А вторая сестра палец отрезала. Женщины ни перед чем не остановятся, когда речь идет об имуществе, деньгах и мужчинах». – «А мужчины?» – спрашивала мама. «Мужчинам подавай Золушку – наивную, работящую, желательно сироту, потому что она будет верить каждому их слову, стоять у плиты и не требовать, чтобы муж содержал ее маму».

Сто пятьдесят граммов коньяка. Нет, уже два раза по сто пятьдесят. Папа пьет виски, мама – коньяк. У обоих – высшее гуманитарное образование. Они уже час пытаются решить олимпиадное задание, выданное Васе для подготовки.

Вася проходил в школе тему «Семейный бюджет». Дома надо было составить список расходов семьи за один день и подсчитать сумму... Вася вздохнул и пошел составлять свой бюджет.
«Мама – гонорар – 12 тысяч», – написал он, а потом зачеркнул цифру несколько раз. Написал: «Не знаю. Мама тоже не знает. Деньги домой не приносит. Тратит по дороге». В пункте «Папа – зарплата» он написал: «50 тысяч», зачеркнул, написал: «30 тысяч», зачеркнул, «10 тысяч» тоже зачеркнул. Написал: «Явно не хватает. Надо что то делать». Потом он написал: «Сестра Сима», подумал и добавил: «Подорвала семейный бюджет своим рождением».

Требовалось вставить пропущенное слово: «заяц беляк и заяц....». «Серак», – написал Вася в тетради по окружающему миру и посмотрел в окно.
– Вась, подумай, может, не серак? – едва сдерживаясь от негодования и возмущения, уговаривала мама.
– Очень даже серак! – проговорил проходящий по коридору папа. – Все животные – сераки, особенно весной, когда это серако, пролежавшее всю зиму, пахнет. В парк не зайти!

– А дети имеют право решать? – поинтересовался Вася.
– Когда вырастешь, делай что хочешь, – отрезала мама. – Кстати, а что ты хочешь?
– Даже боюсь сказать. Когда я стал мечтать о собаке, появилась Сима. С желаниями нужно быть очень осторожным.
Вася всегда хотел собаку. Но папа сказал, что если уж и заводить того, к кому нужно вставать ни свет ни заря, кормить и воспитывать, выводить на прогулку, делать прививки, то тогда лучше заводить девочку. Так «завелась» я, а Вася лишился собаки.

Мама вообще была очень смешная во время беременности. Она вычитала в каком то журнале, что с каждой беременностью мозг женщины усыхает на двадцать пять процентов, и тут же в это поверила. Она всем рассказывала, что у нее осталась только половина серого вещества и ей простительно буквально все – говорить глупости, есть, что захочется, спать, когда захочется, и капризничать.

Дети рождаются и вырастают. Очень быстро. Слишком быстро. То, от чего раньше рыдала, вспоминается со смехом и грустью. Грустью оттого, что счастливое время, когда прорезывание очередного зуба или колики были настоящей трагедией, прошло. Как быстро все забывается... Слишком быстро. И уже не помнишь тех мелочей, которым умилялась. Не помнишь первого слова, которое сказал ребенок. Или второго. Или первого предложения. Зато наступает время, когда ты говоришь: «Я мама», – и считаешь это главным своим достижением. Что на самом деле очень верно и правильно.

Если уткнуться носом в шейку ребенка, за ушком, глубоко вздохнуть и закрыть глаза, то на миг – очень короткий и одновременно бесконечный – можно ощутить то самое абсолютное счастье. Запах ребенка, младенца невозможно описать. Самый сладкий запах на свете. Он сильнее афродизиаков и мощнее адреналина. Ради этого запаха можно отдать жизнь, не задумываясь. Им хочется задохнуться. Я беру свою маленькую дочь на руки, осторожно трогаю ее льняные, как у всех младенцев, волосики, утыкаюсь в нее носом и умираю от счастья...