Не могу не воздать похвалу тому, кто первый извлек из маковых головок морфий.
Да почему, в конце концов, каждому своему действию я должен придумывать предлог?
Автор рассуждает об изменении сознания после приёма морфия.
Человеку, в сущности, очень немного нужно. И прежде всего ему нужен огонь. И ещё человеку нужно освоиться.
Дождь льет пеленою и скрывает от меня мир. И пусть скроет его от меня. Он не нужен мне, как и я никому не нужен в мире.
Я почувствовал себя впервые человеком, объём ответственности которого ограничен какими-то рамками.
Не «тоскливое состояние», а смерть медленная овладевает морфинистом, лишь только вы на час или два лишите его морфия. Воздух не сытный, его глотать нельзя... в теле нет клеточки, которая бы не жаждала... Чего? Этого нельзя ни определить, ни объяснить. Словом, человека нет. Он выключен. Движется, тоскует, страдает труп. Он ничего не хочет, ни о чем не мыслит, кроме морфия. Морфия!
Итак: горка. Ледяная и бесконечная, как та, с которой в детстве сказочного Кая уносили сани. Последний мой полёт по этой горке, и я знаю, что ждёт меня внизу.
Предыдущие строки написаны во время воздержания, и в них много несправедливого.
... Побежал к дому, как к месту спасения, ничего не желая, кроме того, чтобы у меня не разрывалось сердце...
- 1
- 2