Каким бы ни был объект, наша жажда обладания неутолима по определению.
От сегодня и вчера не убежать. Нет спасения от вчера, так как вчера изуродовало нас — или было изуродовано нами.
Жидкость будущего времени застывает, и бедный Сван,
оказавшись лицом к лицу с будущей реальностью
Одетты и Форшвшшв Египте, страдает еще мучитель -
нее, чем от своего теперешнего несчастья.
Впервые после ее смерти он знает, что она умерла, он знает, кто умер.
Так утверждается изобразительная множественность Альбертины, которая со временем разовьется в ее пластическую, и нравственную множественность — не просто состоящую в смене выражающих внутреннее разнообразие граней, вызванных изменением угла зрения наблюдателя, но сводящуюся к множественности в глубине, сумятице объективных, внутренне присущих противоречий, над которыми субъект безвластен.