Стефани Майер. Гостья

— Ну ничего себе, да он всех насквозь видит. Он гений. А мы то думали что он из ума выжил.
— Одно другому не мешает.

Есть дела поважнее моего сердца — и всё-таки оно разрывалось от боли.

Это было очень странное чувство — объятие было отнюдь не платоническим. Моя робость вдруг куда-то делась. Я повернулась лицом к нему, он покрепче сжал объятия.

Я погрузилась в черноту, которая вдруг стала светлеть, изменяться. Вместо черной дыры передо мной закружился синий свет — теплая, живая, сверкающая синева... Я поплыла вперед, не испытывая страха.

Люди, грубые и разнузданные, так часто убивали друг друга, что убийство стало частью их жизни. За тысячелетия они изобрели разнообразные истязания: даже сухие официальные выкладки приводили меня в ужас. Войны бушевали почти на каждом континенте – узаконенное убийство, убийство по приказу, порочное и весьма эффективное. Представители мирных наций отворачивались, чтобы не видеть, как их сородичи умирают от голода на их пороге. Богатые ресурсы планеты распределялись неравномерно. И что самое мерзкое, их отпрыски – новое поколение, на которое мой вид чуть ли не молится, надежда на будущее – слишком часто становились жертвами жутких преступлений. И виноваты в этом не незнакомцы, воспитатели и опекуны. Страшными ошибками и алчностью люди подвергли опасности весь земной шар...

Мучительно было смотреть ему в глаза и видеть там приговор.

Когда тело мелани касалось Джареда, это было как лесной пожар — огонь, который несся по пустыне, пожирая все на своем пути. с Иеном все было иначе, совсем по другому, потому что мелани не любила его как я. не лесной пожар, а движение расплавленной магмы глубоко под земной корой — не обжигающее, но неумолимо меняющее облик Земли

Восемь полных жизней, восемь планет, и ни на одной я не встретила того, за кем пошла бы куда угодно. Я так и не встретила любимого. Почему сейчас? Почему ты?

Я вдруг почувствовала себя храброй. Сердце забилось ровнее, дыхание стало глубже и спокойнее — самое трудное осталось позади.

– Знаешь, мне кажется, причина не во мне, – прошептала я. – Это ее тело… Она ведь симпатичная, да?
– Да. Мелани очень симпатичная. Я бы даже сказал, красивая. Но несмотря на ее красоту, она мне чужая. Я не испытываю к ней никаких… чувств.
– Это всего лишь тело.
– Ничего подобного. Неважно, какое у тебя лицо, важно, что оно выражает. Мне все равно, какой у тебя голос, мне дороги твои слова. Не имеет значения, как ты выглядишь в этом теле, твои поступки говорят сами за себя. Ты прекрасна.

Он постоянно касался моего лица и волос, мы часто держались за руки — но ведь на это тело все так реагировали, испытывая ко мне исключительно платонические чувства.

У кого хватит мужества лицом к лицу столкнуться с печально известной ожесточённостью этого вида, человеческим врагом, который убивает так легко, так бездумно?

Какой смысл в деньгах, если никто никого не обманывает.

Даже честный человек иногда не выдерживает тяжести испытаний.

На кону стояла информация, которую я обязалась хранить, каким бы невыносимым пыткам меня не подвергли. Но такой пытки я не ожидала: угрызения совести, смущение, замешательство, любовь к моей человеческой семье. Как больно!..

Он откинул облако золотых волос с моего лица и прижал к моей щеке большую ладонь, в которой спокойно поместилось бы все мое лицо, от подбородка до лба. От этого прикосновения по моей коже словно пробежал электрический заряд. Стало щекотно внизу живота.