Ты не находишь, что мир, в котором людей убивают и они после этого не умирают, заслуживает название чертовски глупого мира?
От его внимания не ускользнуло, что у мальчика теперь торчит гораздо меньше локтей, чем он помнил, торчало раньше. Кроме того, он держится более прямо и запросто употребляет слова вроде «вероятная продолжительность».
Должно же существовать специальное слово для микроскопической искорки надежды, которую вы опасаетесь лелеять, боясь спугнуть одним признанием факта ее существования. Это все равно что смотреть на фотон. Можно лишь бочком-бочком подобраться к ней, смотря мимо нее, проходя мимо нее, и дождаться, пока она станет достаточно большой, чтобы смело взглянуть в лицо этому миру.
Погруженный в алкогольную ванну мозг упорно выбулькивал сигналы тревоги.
Но становилось по настоящему поздно; то есть до такой степени поздно, что уже даже рано.
Его точило неприятное, тревожное предчувствие — словно он вот-вот вспомнит то, что еще не случилось.
Похоже, ты не обладаешь абсолютно никакими полезными навыками или талантами. А ты никогда не задумывался над тем, чтобы заняться преподаванием?
Ответ просочился в мозг с неотвратимостью требования об уплате налогов.
Поезд его сознания окончательно сошел с рельсов здравого рассудка.
Не то чтобы от него вовсе не было никакого толку — просто его стремление помогать смутно отдавало жизнерадостной готовностью бодрого недоумка, из кожи вон лезущего, лишь бы помочь «взрослым дядям». В результате серьезные мужчины научились бояться его помощи, как огня.