В искусстве ничегонеделания ему не было равных. Если бы его позвали на мировой чемпионат по ничегонеделанию, он бы даже головы не повернул.
— Но ведь совершенно очевидно, что боги существуют! — воскликнул священнослужитель.
— А где доказательства?
С плывущих по небу облаков сорвалась молния и ударила прямо в шлем Дорфла. Дорфла охватил огонь, а потом послышался шипящий звук и вокруг раскалённых добела ног Дорфла образовалась лужа из его расплавившихся доспехов.
— Я не принимаю это как аргумент, — спокойно произнёс Дорфл из недр дымного облака.
Он сказал людям: «Вы свободны». И они крикнули «Ура!», и он показал им, чего стоит свобода, и его назвали тираном, а когда Камнелица предали, его бывшие верные соратники носились кругами и кудахтали, как перепуганные куры, в первый раз увидевшие огромный мир, что ждал их снаружи. И они кинулись обратно в курятник и захлопнули дверь.
Когда обычный, человеческий доктор после долгих кровопускательных процедур вдруг обнаруживает, что его пациент наконец не выдержал и скончался, он разводит руками и говорит: «Ну что поделать, на все воля божья, с вас тридцать долларов». И спокойненько себе уходит.
— Это ужасно, Фред. Ужасно!
— Садись на стул. Ты такой бледный.
— Меня одворянили, Фред! — простонал Шнобби.
— Не может быть! Ты видел, кто это сделал?
У сворованных вещей есть один дурацкий недостаток: на месте преступления их не обнаружишь.
Детрит был довольно хорош, когда надо было задавать вопросы. У него было три основных вида вопроса. Первый — прямой (Вы сделали это?), второй — настаивающий (А Вы уверены, что не Вы сделали это?) и третий — хитрый (Вы сделали это, не так ли?). Хотя это были не самые искусные в мире вопросы, талант Детрита был в том, что он задавал эти вопросы на протяжении нескольких часов, пока не получал правильный ответ, обычно что-то типа: «Да! Да! Я сделал это! Я сделал это! Теперь, пожалуйста, скажите, что я сделал?!»
Его единственная ошибка состояла в том, что он слишком мелко плавал. Шнобби шарился по чужим домам и крысил вещи, которые ничего не стоили. А вот если бы он шарился по континентам и обносил целые города, убивая в процессе этого массу народа, то очень быстро стал бы национальным героем.
— Мне пора на дежурство, — сказал Шнобби. — Капитан Моркоу велел, чтобы я занялся предотвращением преступности на Персиковопирожной улице.
— Как же это? — удивился Колон.
— «Держись от этой улицы подальше», — сказал он.
Все мы привыкли молчать и надеяться, что кто-то прочтет наши мысли и сделает этот мир правильным, совершенным. Все мы... наверное, и големы в том числе.
— Атеизм это тоже религиозная позиция, — прогромыхал Дорфл.
— А вот и нет! — воскликнул констебль Посети. — Атеизм — это ОТРИЦАНИЕ богов.
— Следовательно, это религиозная позиция, — заключил Дорфл. — Ведь настоящий атеист постоянно думает о Богах, пусть даже отрицая их. Поэтому атеизм является формой веры. Ведь если бы атеист действительно не верил в Богов, ему было бы все равно, существуют они или нет.
Со спиртным всё куда проще: тебя примут, тебе помогут. Но я не слышал ни об одном обществе, на собрание которого я мог бы прийти, встать и во всеуслышанье объявить: «Привет, меня зовут Сэм, и я полный придурок, поскольку подозреваю всех вокруг!»
— Когда найдем того, кто заварил эту кашу, — сурово промолвил но, — первое из обвинений будет сформулировано следующим образом: «Вынудил командора Ваймса вылить целую бутылку отличного виски на ковёр». За такое вешать надо.
Нет вашей любимой цитаты из "Терри Пратчетт. Ноги из глины"? Добавить цитату