... Вспомните тех, кто покоится на церковном кладбище — нам повезло больше. Они бы всё отдали, лишь бы обрести наши разбитые сердца!
Все мы рождены одинаковыми, но при этом каждый из нас уникален, и все мы страдаем.
— Знаю, ты ужасно расстроился, и я ничем не могу тебе помочь. Это так меня огорчает. Я даже не могу дать тебе совет.
— Никто не может.
— Да ты его и не примешь. Верно. Нет смысла старикам говорить молодым, особенно своим детям, что они и сами через это прошли. Такое не берется в расчет. Это отражает лишь собственные переживания, ревность или потрясения. Все мы рождены одинаковыми, но при этом каждый из нас уникален, и все мы страдаем.
Что толку от имущества, если владеешь им в одиночестве.
Любимой моей розу белую сорвать
А к ней в придачу бутон алый,
Любовь, что в моем сердце, пытаюсь доказать,
Что твоё сердце и так уже знает.
Поранит палец острый шип,
Кровь алой каплею прольётся
Сердце отчаянно кровит
И к твоему сердечку рвётся.
Прижму я палец к языку,
На время боль прервется.
А сердца боль я извлеку,
Когда в песне с твоим сольется.
Любимая песня Демельзы
— ... Чем занимаешь?
Демельза чихнула.
— У наших птиц обнаружились блохи. И это совсем не радует.
— Обычное дело.
— Что ж, я выведу их черным перцем. Пока они не успели вырасти, размешаю его в теплой воде и вымою кур. Это убьет всех паразитов.
— Где ты такое узнала?
— Не помню. Утром мне вдруг пришло в голову.
— Иногда я задаюсь вопросом, не было ли у тебя другой жизни? Была ли ты только шахтерской дочкой, ставшей хозяйкой Нампары? В конце концов, откуда тебе известно о таких вещах? Про лечение «кургузого хвоста» у коровы, например. Часто даже кажется, ты не меньше Дуайта знаешь о том, как лечить хвори своих домашних.
— ... Если сделать это достойно, не очернив нашего доброго имени.
— Трудно сказать, что означает в современном продажном мире «сделать достойно», — сухо заметил Данстанвиль. — К сожалению, нравственные ценности меняются...
— Ты не дала мне совет, — сказал Росс.
— Насчет чего?
— Насчет того, как мне поступить.
— Вряд ли это будет в твоей власти.
— Не полностью, разумеется, но отчасти — возможно. После смерти Харриса Паско на меня смотрят как на его преемника.
— И ты просишь моего совета? Вправе ли я его дать?
— Несомненно. Ты пострадала от Джорджа не меньше меня.
— Но разве не мужчине решать?
— Не увиливай, дорогая.
Демельза посмотрела на него.
— Я не увиливаю, дорогой. Просто не хочу в этом участвовать.
— Не участвовать в попытке обанкротить Джорджа? В давлении на банк Уорлеггана?
— Именно так, если хочешь знать мое мнение.
Испытывая угрызения совести, она подумала, что такая жизнь не очень подходит Клоуэнс, как и Розине — простая, незатейливая, полная тяжелой работы. Жизнь, проходящая рядом с землей и морем, подчиняющаяся прихотям дневного света и тьмы, ветрам и бурям, посевам, жатве и сменам сезонов. Но есть ли жизнь лучше этой, если проживаешь её рядом с любимым?
Теперь она поняла, что за странности — или же, напротив, вовсе не странности — происходили с Джереми в последние несколько недель. Сын летел вперед, словно под действием одного из тех электрических разрядов, о которых писали в газетах. Кроме того — правда ли? — как ей показалось, только что на пляже он кричал во все горло вместе с Изабеллой-Роуз. И разве не могла мисс Кьюби Тревэнион стать объяснением всему?