— Я намерен стать победителем турнира.
— Да ну? — Пейт попробовал на зуб одну из монет. — А все остальные, выходит, съехались лишь для того, чтобы покричать тебе «ура»?

Некоторые рыцари не дают имена своим лошадям, – сказал Дунк. – Чтобы не сильно горевать, когда лошадь падет в битве. Коня всегда можно заменить, а как заменишь верного друга?

— Он не берёт выкупы? — спросил Дунк. — Благородный поступок.
— Благородные поступки очень легко совершать, когда твой кошелёк набит золотом.

Короли возносятся и падают, — подумал Дунк, — А коровы и народ продолжают заниматься своими делами.

Он спас меня сначала мечом, а потом советом, хотя сам уже тогда был не жилец. Нет смысла в мире, если прославленный принц погибает, а межевой рыцарь остается жить.

– Высокородные леди не связываются с черными искусствами. Они танцуют, поют и вышивают.
– Может, она танцует с демонами и вышивает злые заклятья.

Я собираюсь врезать тебе в ухо так сильно, что твоя голова развернётся в обратную сторону, и ты проведёшь остаток жизни, глядя туда, где уже был.

Упавшая звезда приносит удачу тем, кто ее видит, — пришло в голову Дунку. — Но все остальные сейчас в шатрах, и над ними шелк, а не звездное небо. Стало быть, вся удача достанется мне одному.

— Ну вот, ты заговорил, как настоящий принц.
Эгг воспринял эти слова как оскорбление, каковым они и являлись.

— Во время Мятежа второй сын Лорда Баттервелла сражался на стороне самозванца, а его старший сын на стороне короля. Так он был уверен, что окажется на стороне победителя при любом исходе. Лорд Баттервелл ни за кого не сражался.
— Некоторые назвали бы его разумным.
— Мой отец зовет его трусом.

Первый Мятеж Чёрного Пламени в крови и славе скончался на Краснотравном Поле. Второй Мятеж Чёрного Пламени закончился жалким писком.

— Такие слова могут стоить человеку головы. Кое-кто скажет, что вы изменник.
— Как правда может быть изменой?

Межевой рыцарь не должен ронять своего достоинства. Без него он не больше чем наемник.

У каждого человека есть своя гордость, даже у самого низкорожденного.

Как вы говорили, у вас тут тридцать три человека. А люди говорят. А вон тот жирный особенно говорлив. Неважно, насколько глубоко вы нас закопаете, толки не похоронишь.