— Но сначала я хочу, чтобы ты кое-что сделала.
— Что?
— Потрогай.
— Да ладно.
— Только нежно.
— Хочешь, чтобы я потрогала твой нос?
— Медленно. И нежно.
— Он красивый.
— И большой, да
— У меня бывали и побольше.
– Не говори, что мы счастливы, с этой жуткой улыбкой.
– За свои улыбки я не отвечаю.
О, бойся старух – ты даже не представляешь, как они присасываются к чужой жизни.
— Вы проигнорировали мой план, импровизировали слишком много, решили, что сами можете всё контролировать.
— Мистер Дэвенпорт, мы рискуем жизнью каждый раз. А вы только и знаете, что записываете все наши просчеты.
— Я не всегда занимаюсь тем, что «записываю просчеты».
— Он говорит правду. У него есть ещё короткие перерывы на тхэквондооо..
— Это не просто перерывы. А дыхательные упражнения на пресс.
— Чем бы они не были, держи свой верхний удар подальше от меня.
— Эдди, так ты что, женился?
— Да, и что тут смешного, дебил?
— На женщине, что ли?
— Пошёл ты, бро.
— Сам пошёл!
Сцена в китайском ресторане
— А я ведь чуть не поступил в юридический колледж..
— Тихо! Я что-то слышу...
— Да... Как проходит моя жизнь.
— Нельзя!
— И почему же?
— Потому что!
— Луи, посмотри мне в глаза и назови хоть одну достойную причину...
— Нет!
— Вот видишь, их нет!
— Нет! Я не буду тебе подыгрывать!
— О чём ты?
— Я... Пошёл ты, дружок! У меня есть причины жить и я много трудился, чтобы их осознать! Просто так я их тебе не отдам! Если они тебе нужны — попей воды и ложись спать, а утром проснись и попытай счастья, как все остальные!
— Жестокость из милосердия! Я понял.
— Да никакого милосердия! Только жестокость! Без пофигизма, Эдди! Хочешь умереть, потому что у тебя плохая жизнь? Не твоя жизнь — это жизнь вообще! Жизнь больше тебя, если ты можешь это представить! Ты не владеешь ей! Ты принимаешь в ней участие и наблюдаешь за ней!
— Ты знаешь, что это?
— Ээ, это ведро.
— А знаешь, зачем мне это ведро?
— Потому что крыша течет.
— Нет, вот ведро для крыши. А это ведро принадлежало моему отцу. Каждый день, тридцать лет подряд он надрывал свой хвост и мыл машины, чтобы купить этот театр. Каждый день, Эдди, ради меня.
— Ого, клевый у тебя был старик.
— Волнуешься?
— Издеваешься? Ахахаха! Да я просто в ужасе!
— Может, пойдем в другое место?
— А ты поесть не хочешь?
— Хочу, но здесь же цены сумасшедшие.
— Да, знаю, поэтому я принес сэндвичи.
— Эээ... нельзя со своей едой...
— Мой отец, когда узнал про нашу встречу, сразу такой: «Эдди, скажи этой коале, что больше он от меня денег на свое шоу не получит!».
— Твой отец прав, но проблема была в самом репертуаре. Страстные страсти, «Унесенные ураганом» — да никто уже не хочет это смотреть. Знаешь, что я сделаю?
— Утопишься?
— Ты на самом дне, дружище.
— Да, а знаешь почему хорошо иногда оказаться на дне? Оттуда всего один выход: только наверх!