— Так вы хотите зла всему людскому роду?
— Возненавидел я безмерно их породу.
— Но неужели вам внушает гнев такой
Без исключения весь бедный род людской?
И в нашем веке есть...
— Нет, все мне ненавистны!
Одни — за то, что злы, преступны и корыстны;
Другие же — за то, что поощряют тех,
И ненависти в них не возбуждает грех,
А равнодушие царит в сердцах преступных
В замену гнева душ, пороку не доступных.
Примеров налицо немало вам найду.
— Вращаясь в обществе, мы данники приличий,
Которых требуют и нравы и обычай.
— Нет! Мы должны карать безжалостной рукой
Всю гнусность светской лжи и пустоты такой.
Должны мы быть людьми; пусть нашим отношеньям
Правдивость честная послужит украшеньем;
Пусть сердце говорит свободно, не боясь,
Под маской светскости трусливо не таясь.
Должны мы прятать то, что в сердца глубине.
Ужели было бы и кстати и пристойно
Всё, что мы думаем, высказывать спокойно?
Тем, кто противен нам иль нами нелюбим,
Вот так и объявить должны мы это им?
И добродетельным быть надо осторожно,
Излишней строгостью испортить дело можно:
Благоразумие от крайности бежит
И даже мудрым быть умеренно велит.
Прекрасный человек ведь все-таки при этом
Отлично может быть посредственным поэтом.
На все, что будит в вас такое беспокойство,
Смотрю спокойно я, как на людские свойства.
И так же оскорбить меня бы не могло
Увидеть у людей порок, и ложь, и зло,
Как ястреба найти не странно плотоядным,
Мартышку — хитрою, а волка — кровожадным.
Но если кто-нибудь нас встретит так сердечно,
Мы тем же заплатить ему должны, конечно.
Его радушию помере сил в ответ
За ласку ласку дать и за привет — привет.
Нет, лучше даром вы не тратьте вашей злости.
Старанья ваши свет не могут изменить!..
Раз откровенность так вы начали ценить,
Позвольте мне сказать вам откровенно:
Причуды ваши все вредят вам несомненно;
Ваш гнев, обрушенный на общество, у всех
Без исключения лишь вызывает смех.
К людской природе вы имейте снисхожденье;
Не будем так строги мы к слабостям людским,
Им прегрешения иные извиним!
Суровость доблести минувших поколений
Не в духе наших дней, привычек и стремлений.
Где совершенство нам в угоду ей найти?
За веком мы должны с покорностью идти.
Я вижу множество, как вы, вещей и дел,
Которых видеть бы иными я хотел,
Но что бы ни было, не разражаюсь бранью
И волю не даю, как вы, негодованью.
Быть может служат нам людские надостатки,
Чтоб философии в нас развивать зачатки,
Для добродетели занятья выше нет!
Когда бы честностью был одарен весь свет
И были все сердца чисты ти благородны,
То добродетели нам стали б непригодны.