— Мне нельзя в тюрьму!
— А нам значит можно?!
— Ты вступишь в банду, она уйдет на кухню, а я маленькая! Меня сделают чьей-нибудь сучкой!
Она девственница, а у этих все не как у людей.
Что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя как до луны и обратно.
У меня нет ни малейшего желания удовлетворять сексуальные потребности человека, который попирает идеалы Соединенных Штатов Америки.
— И как ты решился завести кота при моей-то аллергии?
— У тебя аллергия на все, что ты не любишь: котов, изюм, пылесосы.
— Я знаю, что может быть это нескромно сказано, но мы с Карлосом думаем, что у нас растет маленький гений.
— Да, мы только за, чтобы в нашей школе учились дети разной национальности, рады приветствовать мексиканскую семью.
— А я что, мексиканка?
— Да... доченька, ты мексиканка...
— Я думала, что мы американцы.
— Да, мы живем в Америке, но мы мексиканцы.
— Это я что, как те люди, торгующие на базаре апельсинами теперь буду?
— Хуанита, выйди с нами на пару минут... Как ты можешь это говорить, пойди и попрощайся с сеньором по-мексикански.
— Эээ, я не знаю даже, что это означает. Ну ладно, Адьос, сеньоре!
— Так вы о нем слышали?!
— Конечно! Я столько раз была в его театре, рожала в его больнице и даже один раз заходила в его библиотеку... спросить дорогу...
Как бы заманчиво ни звучала твоя маленькая месть, я лучше откажусь.
И Оскар отправляется… Нет! Не тебе!
— Ты его любишь?
— Люблю.
— Тогда что мы делаем? Зачем всё это?
— Не хочу однажды проснуться с желанием пустить себе пулю в висок.