Депрессию часто называют черной хандрой, а мне хотелось однажды проснуться и ощутить себя ромашкой.
Я думаю, что депрессия желтая, как моча. Депрессия — это бескрайнее море экскрементов.

Мне хотелось только одного: снова провалиться в сон, во тьму, исчезнуть.
Нервы напряжены до предела. Еще немного — и разревусь. Внутри меня словно был надувной шарик, до отказа наполненный водой, — вот-вот лопнет. Кто-нибудь, проколите его булавкой.

В этом доме я чувствовала себя больной.

Я всегда считала спиртное чем-то вроде смазки, защитой от острых, колючих мыслей.

Ребенок, вскормленный ядом, находит утешение во зле.

Мое тело кричало, сердце колотилось так, что гудело в ушах.
Я закрыла глаза, обхватила себя руками и заплакала.

С памятью о детстве надо обращаться бережно.

Когда меня охватывает паника, говорю себе вслух: «Я здесь». Ведь обычно я этого не ощущаю. Мне кажется, что если на меня подует теплый ветерок, то я исчезну навсегда — так, что и ноготка не останется.
Иногда эта мысль меня утешает, иногда угнетает.

«Исчезну сама — вот тогда и все мои горести исчезнут», — тупо подумала я.
Исчезнут все заботы и тревоги.

Проблемы всегда возникают задолго до того, как мы их замечаем.

Я плакала, испытывая такое же чувство облегчения, очищения, как при рвоте.

Безопаснее внушать страх, нежели любовь.

Соперничать с мёртвыми невозможно.

— Камилла, если бы ты могла стать любым сказочным персонажем, то кем бы ты стала?
— Спящей красавицей. Вот было бы чудесно прожить всю жизнь в сладких снах.