Тихо-тихо, моя госпожа – я покивала головой в знак согласия, типа: «Конечно, конечно, я вас внимательно слушаю», а он тем временем продолжал – не бойтесь, я вам ничего плохого не сделаю, только прошу, выслушайте меня! – заявило оно.
Знаете, может быть с самого начала я бы ему и поверила, но не после слов: «Не бойтесь, я вам ничего не сделаю» обычно после этого следует что-то не приятное». Мне это напоминает несколько моментов, первый это прием у стоматолога или у медсестры, которая делает укол в за... В попу. Они тоже с таким же выражением говорят «Не бойся, это не больно».
А ей всё одно: хоть за попа, хоть за козла, хоть бы дубовый пень.
Оказывается, тут уже примостился Владек со своей удочкой.
— Идите отсюда, — посоветовал он нам. — Не распугивайте рыбу! И вон, улов заберите.
На траве рядом с ним лежало штук десять крупных златоглазых рыбин, некоторые из них уже уснули, некоторые еще раскрывали рты.
— Ой, красивые какие! – Настя провела по боку одной пальчиком. — А как их зовут?
— Збышек, Зденек, Томек, Болек. — Владек потыкал пальцем в рыбин и злобно засопел: — Это рыбы, у них нет имён! Идите, идите отсюда!
— Да ладно тебе, командир. — Арам стоял на плоту, широко расставив ноги, и улыбался. Судя по всему, ему всё нравилось. — Ну хочет женщина с тобой ехать — пусть едет. Это же прекрасно!
— Прекрасно, – согласился я. — Даже спорить не буду. Но вот это упрямство и все эти «хочу», «не хочу»...
— Можешь мне ничего не дарить на следующий день рождения. — Настя залезла в лодку и устроилась у борта. — И на Новый год.
Под конец мы закрепили пулемёт на носу «Василька», и Настя снова уцепилась за его рукоятки, поводив дулом влево-вправо и даже издав некий «ты-дыщ». Народ, устало рассевшийся на причале, с улыбками смотрел на неё. А Азиз — ещё и с завистью. Любил он подобные вещи, в смысле, пулеметы. Да и вообще всё, что массивно выглядит и громко стреляет.
— Может, на нас нападут? — с надеждой спросила она у меня, погладив пулемёт как кошку.
— Зачем две свадьбы?
— Народ жаждет зрелищ и он должен их получить.
Одна свадьба в городе невесты, а другая в Москве.
— Надо говорить. Мне с кем-то говорить надо ночью. Такая странность. Болит что-то, а где, понять не могу. Доктор говорит психоз. Меня грохнуть могут.
— Нельзя так говорить. На все воля божья.
— Может быть это и есть воля божья.
— Не делают так добро. На прессу и телевидение потратили больше. Что для этих людей пожертвования? Они чаевые дают больше. На эти деньги можно жизнь человеку спасти.
— Можно. А зачем?
— Вы душой больны. Вас уже просто не спасти. У вас веры нет.
Нас не всегда принимают, не всегда нас ждут там, где мы хотим оказаться. И иногда, как бы мы не хотели, цель, пусть и видимая, яркая, как само солнце, в то же время является настолько же недостижимой. И ты можешь протянуть руки к небу, можешь сделать селфи с солнцем или луной в ладонях. Но от того, что ты сделаешь эту видимость, ни солнце, ни луна не попадут в твои руки по-настоящему. Есть вещи, к которым невозможно дотянуться, которые вне зоны твоей досягаемости.
- 1
- 2