Люди редко говорят то, что хотели сказать на самом деле.

Жажда обладать тем, кому не можешь дать ничего, изнашивает сердце.

Неужто ты полагаешь, что я буду выпытывать твой секрет? Никогда в жизни. Друзья не должны ущемлять свободу друг друга. Моя настойчивость разобщит нас больше, чем твоя скрытность.

Как можно ощущать себя уродливой, когда твоё сердце ликует?

Любовь иногда состоит из ненависти на девять десятых, но при этом остается любовью.

Память, стоит разбудить её, превращается во властного деспота.

Но уж таковы мужчины: даже самые надежные из них подводят в такой час, потому что сердце их никогда не способно полностью сосредоточиться на чем-то одном. Еда, выпивка, сон, игра, новая баба всегда могут отвлечь их внимание, и с этим, будь ты хоть царица, ничего не поделаешь.

Мы обнялись в последний раз. Счастливы те, в чьей жизни не было подобных объятий.

Узник терпит своё заточение, пока нет надежды на побег. Стоит ей только появиться, стоит ему глотнуть воздуха свободы, как он в ужасе взирает на своё соломенное ложе и вздрагивает при звуке кандалов.

Никакие твари, собравшись в стадо, не производят такого отвратительного шума, как люди.

Порой я задавалась вопросом: кто и зачем посылает нам бесконечно сменяющие друг друга дни и ночи, зимы и весны, годы и десятилетия? Так иногда глупый мальчишка всё насвистывает и насвистывает привязчивую мелодию, пока случайный слушатель не начинает удивляться, как ему самому это не надоело.

В смертных людях есть нечто великое, что бы об этом ни думали боги. Они способны страдать бесконечно и беспредельно.

Сердцу моему не удалось убедить меня, и я поняла, что есть любовь более глубокая, чем та, которая ищет для любимого человека только счастья. Согласился бы отец увидеть свою дочь счастливой шлюхой? Любящая женщина своего избранника — счастливым трусом?

Гнев недолго помогал мне защищаться от правды; гнев устает быстро.

Приготовления к важному событию длятся обыкновенно куда дольше, чем оно само.

Только тот, кто прожил долгую жизнь, знает, как многолетнее чувство, пропитавшее насквозь всё сердце, может иссякнуть и увянуть в краткое время.