— Предупреждаю вас, профессор Саммерфилд, — сказал Доктор, — и вас, судья Форрестер, если вы будете упрямо продолжать эту меланхолию, я буду вынужден предпринять штрафные меры, — Доктор взял со стола пару чайных ложек.
— Не смей! — сказала Бернис.
— А что он сделает? — спросила Роз. — Вычерпает нас до смерти?
— Хуже, — сказала Бернис. — Он будет играть на ложках. Имей в виду, слово «играть» я использовала намеренно.
Доктор подмигнул Роз и вставил ложки между пальцами.
— Тебе нельзя этого делать, — сказала Бернис. — Это было запрещено «Конвенцией о психологическом оружии» в Белом Городе.
— Последний шанс, — сказал Доктор.
— Нельзя шантажом поднять кому-то настроение, — сказала Бернис.
— Откуда вы это знаете? — спросила Агравен.
— О, — сказала Бернис, — у меня есть свои источники.
— Она разговаривала с людьми, — сказала Роз. — Это эффективнее сканирования.
— Важно не то, что у тебя есть, — приятным голосом сказала Роз, — а умеешь ли ты этим пользоваться.
— Ты переживаешь, — сказал Доктор, утверждение, не вопрос. — Не стоит, она просто пытается примирить то, кем она является, с тем, кем она думает, что является. Роз думает, что она жестокий вспыльчивый фанатик-циник, который всегда ожидает худшего и почти никогда не ошибается. А на самом деле глубоко внутри Роз жестокий вспыльчивый фанатик-идеалист, который всегда ожидает худшего и почти никогда не ошибается. Пока она в себе не разберётся, перепады настроения неизбежны.
— Я бы на твоём месте Роз об этом не рассказывал.
— Думаешь, это была бы плохая идея? — спросил феЛикси.
— Это зависит от того, — сказал Крис, — сколько времени ты бы хотел провести в регенерационном баке.