Если боги хотят наказать человека, они исполняют его желания.

Другой вариант:
Когда боги хотят наказать нас, они отвечают на наши молитвы.

Вы в самом деле думаете, что только слабые люди поддаются соблазнам? Уверяю вас, есть такие соблазны, что для того, чтобы им поддаться, нужна сила, сила и мужество. Поставить всю жизнь на карту, всем рискнуть в какое-то одно мгновение — не важно, ради власти или ради удовольствия, — нет, это не слабость! Тут нужно дьявольское мужество.

Почему вы, женщины, не можете любить нас такими, как мы есть, со всеми нашими недостатками? Зачем вы ставите нас на пьедестал? У нас у всех ноги из глины, как у женщин, так и у мужчин; но мужчина любит женщину, зная все ее слабости, все ее причуды и несовершенства, — и, может быть, за них-то он ее больше всего и любит.

— ... уверен, у неё есть прошлое.
— Как и у большинства красивых женщин.

Раньше я не знал, что такое страх. Теперь знаю. Как будто ледяная рука сжимает сердце. Как будто оно бьется в пустоте, все слабее и слабее… вот вот остановится…

— Да, люди уж постарались бы назвать это самыми ужасными словами. В этом можно не сомневаться.
— И это те же самые люди, которые каждый день совершают поступки куда похуже. У которых есть тайны похуже моей.
— Потому-то они и любят разоблачать чужие тайны. Это отвлекает внимание от их собственных.

Всякий, в ком есть честолюбие, вынужден бороться оружием своего времени. Оружие нашего времени — деньги. Кумир нашего времени — деньги. Для того, чтобы в наше время чего-нибудь добиться — положения, власти — нужны деньги. Деньги, деньги — во что бы то ни стало!

...не тот нуждается в любви, кто силен, а тот, кто слаб. Вот когда мы раним себя или другие нас ранят, тогда должна прийти любовь и исцелить наши раны. А иначе зачем любовь?

Роскошь — это только фон, только декорация в пьесе, а единственное, ради чего стоит жить, — это власть, власть над другими людьми, власть над миром, это высшее наслаждение, доступное человеку, и единственная радость, которая никогда не приедается.

— Нельзя судить человека только по его прошлому.
— Наше прошлое — это мы сами. Как еще судить о людях, если не по их прошлому?

— Я не изменился. Но обстоятельства иногда сильнее человека.
— Никакие обстоятельства не могут быть сильнее нравственного закона.